- Неделю назад Дима сбежал из приемной семьи, куда был помещен две недели назад - 14 февраля этого года, - сообщает пресс-служба следственного управления СКР по Пермскому краю. – Его мать, лишенная родительских прав, и бабушка проживают в поселке Щучье Озеро Октябрьского района, куда и направился мальчик.
Бабушка спрятала вернувшегося домой ребенка в подполье, где мальчика и обнаружили сотрудники полиции. В отношении ребенка никаких противоправных действий совершено не было, сейчас Дима Балязин возвращен в приемную семью, а следственные органы СК России по Пермскому краю выясняют обстоятельства воспитания и причины ухода подростка из семьи. По результатам проверки будет принято процессуальное решение.

- Сироты отличаются от детей, воспитанных дома? Есть ли у них преимущества, как они могут их использовать?

- Сироты очень наблюдательны. Быстро составляют психологический портрет человека. Умеют подобрать к нему «ключ». Вот я, например, смотрю на вас и понимаю, что с вас можно взять в свою пользу. Это могло бы быть их преимуществом. Но, к сожалению, другие качества, которые они приобретают в детском доме, нивелируют эту повышенную чуткость к другому человеку. Конфликтность, обидчивость и категоричность, которые свойственны людям, выросшим в интернате, не те свойства, которые помогают выживать и добиваться успеха.

- Вы сами доказательство обратного. 16 лет жили в детском доме, сейчас у вас интересная работа, дом, семья, трое детей.

- Меня там много били, и я начал правильно задавать себе вопросы: «почему, например, мне предлагают влезть в форточку незнакомого дома?» или «любит ли меня государство, есть хоть кто-то, кто сможет обо мне позаботиться? Может, это я сам?». Еще очень много читал. Любил литературу. Самое большое влияние на меня оказали люди, которые не имели никакого отношения к детскому дому. Помню, как в детском доме снимал комнату художник. Он со мной не общался, но я видел, что это человек из совсем другого мира. Были другие люди, которые общались со мной вне субкультуры детского дома. Это очень важно иметь возможность видеть и слышать людей вне этой системы. Для этого общество должно быть заинтересовано в адаптации сирот. Не отдельные НКО, а все мы.

- Сейчас такая возможность у детей из детских домов есть. Постоянно к ним приезжают добровольцы, общаются, организовывают праздники.

- Взаимодействие общества с детьми из детского дома носит хаотичный характер. Прибежали волонтеры в футболках, раздали балалайки, убежали. Прибежали другие, целовали, плакали, опять убежали. Ненормально и вредно для детей. Вот, представьте, у меня трое детей. Жена, я и мои дети идем гулять. Тут начинается невообразимое: вдруг на место меня приходит другой мужчина и катит коляску, потом и тот исчезает и коляской управляет новый, мама то одна, то другая женщина, то третья. Абсурд.

Еще появилось это корпоративное волонтерство, когда сотрудники коммерческой организации приезжают в детские дома, чтобы решать свои профессиональные задачи. Мол, у нас плохо с командообразованием, потопали в детский дом. Потом они пишут на форумах восторженные комментарии: «Ах, какие эти дети радостные и меняющиеся, какая я радостная и меняющаяся». Ребенку не нужны такие прибегающие. Ему необходим значимый взрослый, с которым можно установить длительные, ответственные и доверительные отношения. Многие волонтеры не задумываются о том, как правильно выстраивать отношения с сиротой . Они получают удовольствие от того, что сами такие хорошие, потратили время, пожалели бедняжку. «Поехали в детдом за новыми эмоциями!» - так они часто пишут на своих форумах. Или, например, видел недавно призыв в интернете от таких вот добровольцев: «Соберем ненужные вещи для сирот». Ненужные вещи для ненужных бедных детей - так?

Сироте жалость нужна в последнюю очередь. Я не против корпоративного волонтерства, но надо его грамотно организовывать. Пусть офисные сотрудники забор красят в детдоме, или сайты разрабатывают. К детям нужно пускать только людей, которые обязуются регулярно приходить в это место в течение 10-20 лет. Только в таком случае ребенку из детского дома будет польза от подобного общения. Только в таком случае взрослый сможет стать для него носителем важной информации. Потому что только тот человек, с которым ребенок общается постоянно, вызывает у него доверие.

- Сейчас очень много говорят об адаптации детей-сирот. Стали проводить специальные тренинги для выпускников. Что вы об этом думаете?

- Пока нет общественной и государственной системы - все эти меры малоэффективны. Главная задача - просвещение тех специалистов, которые работают с детьми в детском доме и взаимодействуют с ними после выпуска. Очень важно повышать их личностный и профессиональный уровень. Что может ребенку дать воспитательница детского дома без высшего образования, которая не умеет пользоваться интернетом, неграмотна в юридических и психологических вопросах? Необходимо делать из персонала интернатов профессиональных, образованных менеджеров. Это очень сложно. Во-первых, надо менять отношение сотрудников детского дома к своей работе. Во-вторых, на это нужны деньги. Очень сложно убедить благотворителей выделить средства на образование персонала, а не на покупку игрушек и телевизоров, чтобы они даже в туалете смотрели «Битву экстрасенсов».

- Вы, по-моему, преувеличиваете насчет телевизоров.

- Сейчас телевизор - это один из главных инструментов воспитания в детских домах. Если на один день в качестве эксперимента убрать все телевизоры из учреждений для сирот, начнется разброд и шатание.

В-третьих, нужно менять отношение к сиротам со стороны всего общества, чтобы воздух вокруг них стал иной. Люди сирот жалеют и пытаются организовать для них в стенах детского дома рай: подарки, игрушки, поездки за границу. Но почти ничего не делается для того, чтобы дать сироте навыки, необходимые для выживания во взрослом мире. Учителя в школе ставят им из жалости тройки, хотя знаний у него на кол с минусом. Спонсоры и сотрудники различных НКО гладят сирот по головке и развлекают, как могут. Получается, что в детском доме они живут как в иллюзорной реальности. Иногда до 25 лет.

- До 25?!

- Директора и воспитатели своих выпускников любят и жалеют, готовы предоставлять им еду и спальное место чуть ли не до старости. Но рано или поздно это заканчивается. Выпускник детдома, весь расслабленный, оказывается в жестком взрослом мире, где все очень в тонусе. А он как инопланетянин. Мне один из детдомовских мальчиков рассказывает, что каждое лето проводит в Италии и уже выучил итальянский. Зачем ему итальянский? Он мусор на помойку вынести не сможет, с комендантом в общежитии правильные отношения выстроить не сумеет, резюме составить не в состоянии!

Понимаете, детдом - это особая субкультура. Там даже юмор другой, иной стиль коммуникаций между людьми. Бывший детдомовец во взрослом мире не знает, как себя вести правильно. Например, как выразить свое недовольство (часто в детдоме его проявляют коллективным бойкотом). Они нередко в общение с домашними сверстниками «включают сироту», манипулируют, что во взрослом мире тоже не всегда работает. Они совершенно неконкурентоспособны по сравнению с молодыми людьми, выросшими дома. Нужно выводить ребенка из этой субкультуры, организовывать общение с домашними детьми.

Мне недавно с гордостью сотрудники одного НКО говорят: мы провели лидерский тренинг для сирот. Естественно, в нем принимали участие только сироты. Спрашиваю, зачем? Ведь самый нелидерский домашний ребенок заткнет за пояс самого лидерского детдомовца, а именно с ними сироте придется конкурировать в большом мире. У нас нет государственной задачи: вырастить из сироты активного, мобильного, мотивированного на успех и развитие, образованного человека. Дети из детских домов выходят с гедонистическим настроем. Поэтому они неуспешны в работе и редко создают хорошие семьи. В семье надо трудиться и быть готовым отдавать.

- Вы сами не планируете взять в свою семью сироту?

- Часто спрашивают: «Представляешь, как красиво - детдомовец взял детдомовца!» Не хочу, чтобы красиво. Реально оцениваю свои возможности. Все время в командировках. Не могу эту ответственность взвалить на жену, при отсутствии какой бы то ни было помощи семье со стороны государства. У нас нет системы сохранения семьи. В Финляндии, например, если соседи заметили, что в семье начались проблемы, например, папа стал выпивать, они звонят в специальную службу. Приходят специалисты. Не для того, чтобы быстро изъять детей и наказать родителей. Специалисты предлагают помощь. Семьи это знают и не бояться их впускать. Если у родителей проблемы с работой - помогают ее найти или повысить квалификацию, ухудшились отношения между мамой и папой - предложат услуги психологов. Работают по запросу семьи. Делают все, чтобы мама, папа и дети остались вместе. В России семье в сложной ситуации обратиться не к кому. Никому ни до кого нет дела, особенно государству.

Сейчас в деревнях и маленьких городах стало модно разводиться фиктивно, потому что женщине с детьми выгоднее иметь статус матери-одиночки - выплат больше. Выкручиваются, как могут. Если не могут: родители идут на дно, а дети - в детдом. Семье не нужны денежные подачки, ей необходима пространство, в котором она сможет жить и развиваться. Пусть общество задумается об этом. В настоящий момент все усилия волонтеров и НКО, которые занимаются проблемами сирот, направлены на детские дома. Пусть лучше предложат семьям, которые в трудной жизненной ситуации, свою помощь.

Восторженные добровольцы в футболках, отправляйтесь в многодетную семью или к молодой маме-одиночке! Там для вас найдется немало работы: посидеть с малышом, пока родители на работе, забрать ребенка из школы. Очень много дел. Работу с семьей нужно продолжать, даже если ребенок уже в интернате. Очень важно поддерживать связь с родителями, даже если они лишены родительских прав. Исходя из своего очень большого опыта общения с детьми из детдомов, могу сказать - 40% из них можно вернуть родителям, если приложить усилия. Помочь немного этим родителям или другим родственникам. Почти никто этим не занимается. В идеале детский дом должен быть центром временного проживания сироты, пока ему не нашли приемную семью или не смогли вернуть его биологическим родственникам. Чем дольше ребенок живет в сиротском учреждение, тем труднее ему будет адаптироваться к семейной жизни, которая нередко с бытовой точки зрения не так комфортна. Недавно девочка рассказывала, что убежала от приемных родителей, потому что ей за неделю не подарили ни одного подарка. Очень многие выпускники детдомов говорят, что хотят, чтобы их дети воспитывались в детском доме. Получается замкнутый круг. Система, которая сама себя воспроизводит.

СПРАВКА МН:
Александр Гезалов родился 3 декабря 1968 в поселке Тума Рязанской области. 16 лет провел в детском доме в качестве воспитанника. Общественный деятель, эксперт по социальному сиротству России и стран СНГ, публицист, автор книги «Солёное детство», пособий для выпускников детдомов. С 2000 по 2009 годы Александр Гезалов возглавлял попечительский совет исправительных учреждений Карелии. Александр Гезалов - создатель проектов по адаптации воспитанников и выпускников детских домов. В 2008 году за деятельное участие в жизни социально незащищенных слоев населения России Александр награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени. Женат, воспитывает троих детей.

«Вiкна» следят за судьбой мальчика.

Галина Федоровна ухаживает за маленьким Иваном от рождения. Говорит, мальчик развитый и веселый.

Галина Васильева, нянечка детского дома:

Мальчик эмоциональный, агукает, смеется в голос. В такт музыке ножкой отдает ритмические движения. Научился переворачиваться с животика на спинку.

После того, как «Вiкна» показали сюжет об Иване, который родился без обеих рук и одной ножки и от которого отказалась мама, его судьбой обеспокоились не только в Украине. Откликнулись неравнодушные из России, Германии, Испании, Канады, Кипра и США.

Юлия Евтушка, член инициативной группы:

Подарки, визиты, приветы – все это, конечно, очень хорошо. Но ребенку нужна семья, нужна мама, нужна забота, тем более такому малышу, с такими проблемами. Мы стали искать семью.

Тяжелая патология ребенка не испугала молодую пару из Канады. Это Джейсон и Бриян Спроулы. Живут в пригороде Ванкувера, имеют дочь. Год назад решили взять в семью ребенка с особыми потребностями. Говорят, полюбили Ваню сразу.

После серьезной подготовки и психологических тестов – их документы добрались до Украины. Осталось ждать приглашения. Но судьба распорядилась иначе.

Недавно под опеку малыша взял известный благотворитель – настоятель Свято-Вознесенского мужского монастыря Отец Лонгин.

Отец Лонгин, настоятель Свято-Вознесенского монастыря:

Я его очень люблю. Я его увидел, и просто этот ребенок как ангел хранитель мой.

Отец Лонгин заботится об обездоленных детях уже 15 лет, собирал по всей Украине бездомных, больных, ВИЧ-позитивных детей. Сейчас под его опекой 320 сирот. Пока готовили сюжет, Ваня стал трехсот двадцать первым. Это означает, что малыш автоматически выпадает из списка детей, которых предложат Спроулам. Потому усыновить Ваню канадцы уже не смогут. Отец Лонгин считает, что парню место в Украине.

Отец Лонгин, настоятель Свято-Вознесенского монастыря:

Зачем мы должны отдавать их куда-то заграницу, потому что позорить вою Украину? У нас нет таких людей, которые могут помочь таким детям, или что? Это позор.

Ваню здесь ждали с нетерпением. Вот эта комнатка для него.

Однако инициативная группа поддержки Ивана надеется, что отец все же согласится отдать мальчика на усыновление.

Юлия Евтушка, член инициативной группы:

При всем уважении, простите, но не сможет опекун уделить этому ребенку много времени. Если взять количество минут в сутках, вычесть оттуда время на сон и разделить на количество детей, то, простите, это 3 минуты на каждого ребенка. А этого малыша нужно держать на ручках постоянно – 24 часа в сутки.

Отец Лонгин настаивает, что даст согласие на усыновление Ивана только украинской семьи. За то, чтобы все дети оставались в Украине, выступает и уполномоченный по делам детей Юрий Павленко.

Юрий Павленко, уполномоченный Президента Украины по правам ребенка:

Якщо в цій брати дискусії, то, без сумніву, Іванко, який має дуже серйозні вади, буде під пильним оком і отця, свого опікуна, так і держави. В любий момент, любий день можна зайти і перевірити, чи дотримуються всі зобов’язання до Іванка, чи ні. Якщо він усиновиться в Канаду, то, на жаль, ми не маємо механізмів, як держава, перевірити.

Сорокадвухлетний Александр вырос без папы и мамы. После интерната 9 лет скитался по подвалам.

Александр Хвостенко, благотворитель, вырос в интернате:

Мы ходили по городу, где я учился, и заглядывали в окна. И представляли, что мы там живем.

Сейчас жизнь наладилась. Усыновил двоих детей. Александр уверен: у неполноценных детей шансов на полноценную жизнь больше за границей.

Александр Хвостенко, благотворитель, вырос в интернате:

Мы знаем опыт, когда эти инвалиды попадали в развитые страны, более развитые страны, чем Украина – та же Канада, та же Америка, Германия.

Канадцы, которые хотят усыновить Ваню, настроены решительно. В своем блоге Бриян пишет: «Усыновление ребенка из Украины – это как американские горки. И этот аттракцион не закончится, пока Ваня не станет нашим сыном».

Ваня родился без ручек и одной ножки. На УЗИ этого недостатка врачи не увидели, поэтому для родителей это стало настоящим шоком. Побоявшись брать на себя ответственность, написали отказ. Четыре месяца мальчик находился в Николаевском (областной центр) детском доме “Красное солнышко”. С первого дня пребывания в приюте Ваня стал любимцем воспитателей. Никогда не плакал без причины и вглядывался в лица женщин так пристально, словно понимал, что в нем говорят.

Его хотела усыновить супружеская пара из Канады, но предпочтение отдали настоятелю Свято-Вознесенского Банченского мужского монастыря отцу Михаилу Жару. “Когда впервые увидел его на фотографии, мне показалось, что это моя душа смотрит на меня, - рассказал “Украине Молодой” священнослужитель. - Я хотел держать его на руках у своего сердца. А когда смог осуществить это желание в Николаевском доме ребенка, почувствовал себя очень счастливым человеком. Знаю, что ребенка хотели забрать иностранные усыновители. Однако я решил, что Ваня должен остаться на Родине, потому что здесь его ждет моя дружная большая семья, которая даст ему все, чего его лишила судьба”.

За Иваном будет закреплена матушка, которая будет заботиться о нем круглосуточно. На осень этого года в Харьковском научно-исследовательском институте запланирована специальна операция, и мальчику подберут протезы. Хотя, если малыш потребует, то готовы лечить его даже за границей. Для меня главное, чтобы этот ребенок получил все лучшее и рос счастливым. Кроме Иванка, взяли еще 14 детей из Николаевского дома ребенка. Это - “проблемные” дети. Такие, которых обычные люди не берут, потому что слишком большая ответственность - инвалиды, дети с ВИЧ-инфекцией, ДЦП и больные туберкулезом. Уверен, когда они попадут к нам, получат такую поддержку и помощь, которой не смогут иметь в другом месте. Сейчас у нас 300 детей. Они очень ждут своего нового братика Иванка. У нас есть такая традиция: когда в нашу семью приезжает новый ребенок, для него готовят праздник и разные вкусные угощения. Дети делятся с новеньким своими игрушками и помогают “влиться” в коллектив”.

Если мать Вани одумается, отец устроит ей встречу с ребенком. Он уверен, что женщина отказалась от мальчика, потому находилась в шоковом состоянии, но все это время она следит за судьбой сына, потому что в глубине его сердца живет любовь к родному ребенку.

Михаил Жар осиротел в восемь лет. Тогда и решил: когда вырастет, станет священником и будет помогать сиротам. Сначала отец усыновил 29 детей и еще 188 взял под опеку. Теперь в монастыре живут 300 детей. Периодически кто-то из них покидает родной дом: едет на учебу, заводит семью. Тогда священник берет из детских домов и интернатов нескольких безнадежных, с тяжелыми диагнозами малышей. Многие из них выздоравливают.

Пока мы разговариваем с Михаилом Пименовым, директором благотворительного фонда "СЕМЬЯ", в его кабинете то и дело звонит телефон. Вопрос у всех один: как записаться в Школу приемных родителей, созданную при фонде. Всех желающих принять не удается, хотя параллельно набираются две-три группы по 10-15 человек. "Приезжают и из Подмосковья, и из соседних областей, потому что там нет подобных курсов", — объясняет Михаил.

Сегодня в Москве работают 32 школы приемных родителей, созданных московским правительством. Но все они появились во многом благодаря первой школе при фонде "СЕМЬЯ", возникшей в 1998 году (именно ее специалисты разрабатывали программу для департамента семейной и молодежной политики правительства Москвы). В свое время Михаил Пименов работал старшим специалистом по социальной работе в детском приюте "Дорога к дому", куда то и дело обращались люди, желающие усыновить ребенка.

И у большинства из них была одна и та же проблема: полное отсутствие представлений о том, с какими трудностями им придется столкнуться. "Все хотели живую "куклу", которой дашь книгу — она сидит и читает, дашь еду — она ест. Таких "мечтателей" мы отводили в младшую группу, чтобы они посидели там в уголке какое-то время и просто посмотрели. Это было вроде шоковой терапии", — вспоминает Михаил.

Читайте также: Россия лидирует по раздаче детей иностранцам

Когда возник благотворительный фонд, первым делом создали Школу приемных родителей. Сначала старались дать максимальное количество знаний и информации. Но потом поняли, что приемные родители просто не в состоянии все это запомнить и усвоить, и многое приходится повторять по несколько раз. Теперь базовая программа состоит из 56 часов и включает самую необходимую информацию. Например, в каком порядке собирать необходимые документы для усыновления.

Кстати, один из самых распространенных мифов — невероятная сложность и затянутость подобного процесса. Все совсем не так страшно, говорит Михаил Пименов и приводит вполне убедительный аргумент: процесс беременности продолжается девять месяцев, и приемного ребенка тоже надо в каком-то смысле "выносить". Действительно, если у человека не хватает времени и терпения на сбор бумаг, где гарантия, что у него хватит сил на ребенка.

"Мы объясняем все нюансы: например, справка из органов внутренних дел делается две недели, а действительна год. Тогда как срок действия медицинских документов — три месяца. Значит, сначала нужно идти в ОВД. Медицинские справки реально собрать за три дня. Но нужно знать, в какой последовательности все делать. Например, в первую очередь, нужно посетить наркодиспансер, а потом КВД, чтобы не возникло вопросов — откуда у вас след от укола", — объясняет Михаил.

Еще один "любимый" миф — все дети в детских дома больны. Но если посмотреть отчеты Минздрава, то вывод один: полностью здоровых детей сегодня почти нет. К тому же, по словам Михаила, надо учитывать, что процесс нахождения в детском доме обязательно накладывает свой отпечаток на ребенка. И многие болезни уходят, когда ребенок попадает в семью.

Читайте также: Госкиднеппинг: "Прости" через 50 лет

А чтобы дать усыновителям более конкретные рекомендации, в Школе приемных родителей фонда "СЕМЬЯ" преподают несколько врачей. Среди них, например, Дмитрий Сандаков, который входит в десятку лучших неврологов страны и реабилитирует детей в том числе с ДЦП. А также Виктор Крейдич, главный врач московского дома ребенка №7, куда попадают дети от инфицированных матерей (ВИЧ, гепатит и т.д.).

"Наша система детских домов действует по принципу: чем хуже, тем лучше. Сотрудники этих учреждений получают надбавки за то, что работают с больными детьми. И значит, они заинтересованы в том, чтобы детей с серьезными диагнозами было как можно больше. К тому же так удобнее — дал лекарства и на этом твоя работа закончена. Дмитрий Сандаков всегда говорит приемным родителям: прежде чем читать "некролог", посмотрите на ребенка", — говорит Михаил Пименов. Кстати, врач Сандаков тоже приемный родитель. И это особенность школы: из 12 преподавателей семеро взяли в семью ребенка из детского дома.

Если ребенку, попавшему в эту систему, поставили страшный диагноз, значит, ему тем самым вынесли приговор, от которого он не избавится никогда. Однажды в детский приют, где работал Михаил Пименов, поступил мальчик, сбежавший из детского дома в одном из регионов. Ребенка привели в порядок и отправили в школу. Спустя какое-то время за ним приехали работники того учреждения, из которого он сбежал. "Где мальчик?" — "В школе". — "Как в школе, он же имбицил и не может учиться". Как говорится, картина ясная.

Для подобных диагнозов есть еще одна веская причина — иностранное усыновление. Чтобы отдать ребенка иностранным приемным родителям, по закону необходимо, чтобы от него отказались пять российских семей. Каким образом можно собрать столько отказов, например, от годовалого малыша, если на детей до четырех-пяти лет в некоторых регионах стоит очередь на усыновление? Только с помощью страшных диагнозов. Тем более, что есть очень серьезный стимул в виде материального вознаграждения. О каких суммах идет речь, можно понять по примеру знакомого Михаила Пименова — гражданина США. Ему усыновление российского ребенка обошлось в 25 тысяч долларов.

Читайте также: Из детдома — на улицу или в тюрьму?

"Я уверен, что иностранное усыновление наносит серьезный вред усыновлению внутрироссийскому. Поэтому, на мой взгляд, иностранцам можно отдавать лишь тех детей — реальных инвалидов, которым мы здесь ничем не сможем помочь", — уверен Михаил.

Кстати, есть прямая связь между ростом иностранного усыновления и высоким уровнем сиротства в конкретном регионе. То есть там, где местная администрация ничего не делает для того, чтобы снизить количество детей в детских домах, помогать проблемным семьям, там для иностранных усыновителей всегда горит зеленый свет.

И если в среднем по России иностранное усыновление составляет 30 процентов (в 2010 году россияне усыновили 7802 ребенка, а иностранцы — 3355), то в некоторых регионах этот показатель доходит до 79,17 процента, как в Биробиджане, или до 62,5 процента, как в Анадыре.

Иногда разница показателей в соседних регионах просто поразительная. Например, на Сахалине уровень иностранного усыновления ниже 15 процентов, а в соседнем с ним Хабаровском крае он составляет 59,30 процента (по данным аналитического исследования экспертов благотворительного фонда "СЕМЬЯ").

А реально ли для России вообще стать страной без сирот? Михаил Пименов, который много лет занимается этой проблемой, уверен, что реально. Действительно, до 1917 года в России не было детских домов. Существовали приюты для сирот, из которых их в скором времени забирали в семьи. А государство платило родителям деньги за содержание приемных детей. Причем, по данным документов того времени, приемные дети воспитывались как свои, без различия в отношении.

Детские дома возникли как массовое явление после революции и постепенно стали "нормой жизни". Хотя давно уже понятна их полная неэффективность — только единицам из их выпускников удается нормально устроиться в жизни. Остальные пополняют маргинальный и криминальный слой.

Сегодня государство вроде бы повернулось к этой проблеме. Приемным семьям платится по 10-15 тысяч рублей на ребенка плюс еще зарплата опекунам. Правда, в последнее время увеличился процент возвратов детей, даже несмотря на материальную выгоду. Люди попросту не готовы к такой работе и не справляются. Помочь им в этом могли бы специально созданные центры сопровождения приемной семьи, которые, по мысли Михаила Пименова, необходимо открывать именно на базе бывших детских домов.

Ну, а главная задача — помощь проблемным семьям, из которых и выходит основной процент так называемых социальных сирот. Некоторое время назад при фонде "СЕМЬЯ" работала служба профилактики социального сиротства. В результате ее работы более 50 семей изменили образ жизни: бросили пить, устроились на работу, занялись детьми. Секрет успеха прост: помочь семье, пока она еще не прошла "точку невозврата".

Дело в том, что государственные социальные службы, как правило, обращают внимание на семью, когда уже изменить почти ничего нельзя. Выявлять проблемных родителей заранее и помогать им у государственных соцработников попросту не хватает ни времени, ни средств. Эта работа для волонтеров, добровольцев из некоммерческих благотворительных организаций. Например, фонду "СЕМЬЯ" помогал осуществлять такую программу благотворительный фонд "Династия". Этот проект был рассчитан на три года, после чего предполагалось, что идею подхватит государство. Но оно не подхватило.

Зато проектом заинтересовались в Череповце, где у местного предприятия "Северсталь" действует немало благотворительных программ. Недавно там продлили срок действия проекта "Дорога к дому" еще на 20 лет. Так что, возможно, в скором времени в отдельно взятом Череповце вообще не будет сирот. Сколько времени понадобится, чтобы распространить этот опыт на всю Россию?

Читайте самое интересное в рубрике "Общество"
Светлана Сметанина

Об этом 27 марта сообщила руководитель департамента семейной и молодежной политики Москвы Людмила Гусева, передает корреспондент «Известий».

По словам Гусевой, случаи возврата усыновленных детей в приют за последнее время уменьшились с 100 до 70–80 случаев в год. В основном сирот возвращают пожилые родственники-опекуны, которые, по выражению чиновницы, не рассчитали свои силы. С 2011 года в Москве запущена программа «Из семьи в семью», в рамках которой ребенок переходит из одной семьи сначала в патронатную, а затем и в другую приемную семью, минуя детский дом.

За три года в Москве было закрыто 14 учреждений для детей-сирот. Количество воспитанников интернатов сократилось более чем на 18%. Власти полагают, что введение социального патроната неблагополучных семей позволит в 2012 году сократить на 5% число детей, у которых лишены родительских прав оба или единственный родитель.

Гусева также сообщила, что в 2012 году на ремонт и благоустройство детских домов из бюджета было выделено более 375 млн рублей. Кроме того, в этом году в столице будут открыты центры по семейному устройству братьев и сестер, детей с особенностями развития (ВИЧ-инфицированных и больных гепатитом), а также центры постинтернатной адаптации выпускников с социальной гостиницей на 15 мест.

По словам источника, следствие предполагает, что Собира Мирзоева с помощью Шариповой усыновила новорожденного, матерью которого является жительница Ишкашимского района Мавзуна Абдурахимова.

«Подозреваемые, сначала подделали документ о рождении, якобы выданный Центром здоровья кишлака Себистон Дангаринского района от 17 марта, получив по нему свидетельство о рождении в Нуреке», - рассказал источник.

По его словам, свидетельство о рождении было выдано на имя Умеджона Мирзоева. «В настоящее время расследование по данному факту продолжается», - заключил источник.

- Эти проекты нацелены на сбор средств, необходимых выходцам из детдомов после того, как они их покинут. Таким образом, мы ищем тех, кто согласился бы после подписания договора ежемесячно посылать деньги на счет выбранного им ребенка с тем, чтобы дети, которым самим предстоит начинать свою взрослую жизнь, к моменту выхода из стен детдома имели хоть какие-то средства.

- Понимаю, что проект находится пока в начальной стадии. Каково число желающих поддержать молодых людей, начинающих самостоятельную жизнь вне детдома, и сколько воспитанников ежегодно выбывают из детдома по возрасту?

- В данный момент у нас зарегистрировалось 14 человек, которые приняли решение поддерживать определенных детей. В среднем ежегодно детдома покидают по 160 детей.

- На что конкретно будут потрачены собранные средства?

- На оплату квартплаты, например. Либо на учебные пособия, если воспитанники продолжают учебу, на их карманные расходы. Мы ведь поддерживаем связь с этими детьми и на основании их успеваемости и поведения определяем индивидуальный подход к ним и к использованию этих средств.

Фото: Архив сайта dejmesancidetem.cz
- Где преимущественно живут выходцы из детдомов?

- Многим достигшим 18-летия детдома предлагают так называемые стартовые квартиры. Проживание в них, однако, не является бесплатным, так как у детдомов просто нет на это средств, так что предусмотрена определенная квартплата, на которую могут быть потрачены упоминаемые средства. Выходцы из детдомов также снимают квартиры, так что хотя бы в начале их самостоятельной жизни мы можем им так помочь.

- А вы информированы о том, до какой степени способны обеспечить стартовым жильем детдома своих выходцев, так как, согласно доступной информации, лишь немногим из них удается после выхода из детдома как-то наладить отношения с биологическими родителями?

- Это индивидуально, все зависит от того, насколько богат тот или иной детдом. Я не уверена, что у всех детдомов есть такая возможность.

Помимо упомянутого проекта, существует ряд иных программ по поддержке детей из детдомов. Среди них проект под названием «Найди меня», он касается тех из воспитанников, которые заинтересованы в контактах с новыми людьми. Например, у некоторых людей нет достаточных финансовых средств для поддержки детдомовцев, но они могут в выходные приехать проведать конкретного ребенка или по договоренности с детдомом брать его к себе, опять же в выходные, в гости. Можно оформить так называемое гостевое опекунство.

Фото: Архив сайта dejmesancidetem.cz
- Есть у нас и проект «Přál(a) bych si» («Я хотел(а) бы»), в рамках которого выполняются обоснованные пожелания детей, связанные с учебой и подготовкой воспитанников к будущей профессии или свободным времяпрепровождением – мы покупаем спортивный инвентарь или музыкальные инструменты, игры для детей. В рамках той же программы мы приобретаем для детей вспомогательные медицинские аксессуары и изделия, которые не оплачивает медицинская страховая компания – контактные линзы, очки, различные реабилитационные приспособления, или, например, обследование у психолога и тому подобное.

Ныне объединение «Дадим детям шанс» разворачивает еще один новый проект „Pomoz mi do života…” («Помоги мне начать жизнь»), который предназначен для тех, кто покинет детдом в нынешнем году.

- Мы будем стремиться найти для них жилье, работу и какого-то человека, который мог бы находиться вблизи его места проживания, чтобы когда бывшему воспитаннику придется решать вопросы практического характера, он смог бы ему посоветовать. Наше объединение этим выходцам даст стартовые пакеты, в которые входят такие принадлежности как утюг, гладильная доска, постельное белье и посуда, все это стоимостью примерно в 10 тысяч крон, что для начала, я думаю, большой плюс.

Профессию социолога мало кто назовет "нервной": ну, проценты, ну, анкеты, разные "да-нет-затрудняюсь ответить". А социолог почему-то приходит домой с работы и заново переживает услышанное за день так, что не может заснуть.
Отцы у детей тоже есть. Не видятся, не помогают. Зато на просьбу написать отказ от родительских прав встают в позу: как? А кто меня в старости кормить будет?

Для того, чтобы выяснить основные причины, по которым матери в наше время отказываются от детей, социологи под руководством Татьяны Козловой провели больше двухсот так называемых "качественных исследований", или "глубинных интервью" с опекунами ребят, чьи родители умерли или были лишены родительских прав.

Почему дети оказываются брошенными, пусть даже на родных бабушек и дедов, что такого случается с их родителями, что становится главной причиной этих невидимых миру трагедий? Бедность? Легкомыслие? Пьянство? Падение нравов? Или действительно "жизнь такая, ничего не поделаешь"? Социологи попытались найти на эти вопросы ответы. Но для начала - несколько типичных историй.

Москва. Дочь одной из опекунов родилась в 1974 году. Поступила в МГУ, познакомилась там с молодым человеком, а потом, не сказав родителям ни слова, куда-то уехала с ним. В милиции заявление не приняли - "она взрослый человек, для поиска нанимайте частного детектива". Через 5 лет девушка стала изредка звонить или приезжать. А потом, в 25-летнем возрасте, появилась на пороге с маленькой дочкой, на которую даже не удосужилась получить свидетельство о рождении. Бабушка бросилась оформлять документы на опеку над девочкой. Внучка тогда несколько дней провела в детдоме. То, что она говорила куклам, когда играла с ними уже дома, заставляло бабушку-филолога хвататься за сердце.

Ну что? Так и живут: бабушка, внучка и мама на фотографиях. Биологическому отцу до ребенка дела нет, матери - тоже. Изредка та появляется или звонит, но где она обретается, неизвестно. Бывшая отличница-спортсменка-комсомолка - кто мог от нее такого ждать? "Моя дочь жила в благополучной семье. Она никогда не пила, не курила, не наркоманка. Но у нее "крыша поехала" в 90-е, когда в стране была неразбериха и никто ничего не контролировал, даже милиция не искала пропавших людей. Хорошо, что у нас еще один сын - он окончил МГУ, пока не женат, очень нам помогает. Забота о нем и о внучке просто спасла нас самих от полного отчаяния", - рассказывает бабушка-опекун.

Иваново. 72-летняя бабушка воспитывает троих внучек-подростков (13, 14 и 19 лет). Их мать уехала за границу, работает там танцовщицей, прислала официальную просьбу о лишении ее родительских прав. Бабушка рассказывает о себе: в первый раз она сама вышла замуж неудачно: муж был болен и вскоре умер. За второго пошла без любви, "лишь бы одной не остаться". Работали с мужем много, чтобы купить квартиру. Муж пил. На детей времени не оставалось, они часто были предоставлены сами себе. Дочь быстро "отбилась от рук" - никого не слушала, гуляла с ухажерами, родила троих детей, толком даже не зная, кто их отцы. "По тому, какие оценки девочки получают в школе, я вижу, кто из этих пап был умным, а кто - нет", - говорит бабушка. После отъезда дочери всех троих внучек она содержит одна, пособия не хватает, постоянно ищет какие-то подработки. Изо всех сил бодрится.
Пока оформляли документы на опеку, внучка несколько дней провела в детдоме. То, что она потом говорила куклам, заставляло бабушку-филолога хвататься за сердце

Москва. В хорошей, спокойной семье рос сын Вадик. После 8-го класса пошел в техникум, стал поваром, работал в вагоне-ресторане. А потом (дело было в "лихие 90-е") на поезд напали бандиты, ресторан обворовали, у всей бригады были неприятности, и Вадику пришлось уволиться. Мыкался, работу найти не мог. Мать обивала пороги, просила сыну помочь, получала ответ "это не наше дело, сейчас не советская власть". А у того была семья и маленькая дочь. Только жена болела сахарным диабетом и вскоре скончалась. А Вадик после ее смерти сник, стал выпивать и в итоге сам попросил, чтобы бабушка оформила над девочкой опеку: "Нет у меня сил ее вырастить". Так и вышло. Умер - замерз на улице пьяным. Девочка живет с бабушкой, бабушка работает на заводе. "Коллектив, - говорит, - у нас хороший, поддержали меня в горе". Девочку хвалит: "Умница, хорошо учится". Ходят вместе на кладбище, цветы приносят.

Иваново. Бабушка рассказывала социологам: дочка ее с детства была замкнутой. После 9-го класса пошла работать швеей на фабрику, жила в общежитии. Родила ребенка без мужа. А еще через 9 лет познакомилась с "каким-то аферистом" и вышла за него замуж. Только он поставил условие: тебя с собой беру, а дочку - нет. Оставили девчонку бабушке, сами уехали в глухую деревню, родили еще двоих детей. А когда бабушка однажды решила их навестить, уже никого не застала. Соседи сказали, что ее дочка с новым мужем и детьми "ушли в какую-то секту" и теперь неизвестно где.

Москва - Иваново. Еще одна женщина из того же Иванова взяла к себе 8-летнего троюродного брата из… Москвы. Родственников там было много, но никто сироту опекать не захотел (до того он жил с 80-летней бабушкой, отец пил, а мать была в розыске). У дальней ивановской родственницы зарплата медсестры - 5 тысяч, в семье двое своих детей. Мальчик запущенный, отстает в развитии. Живут скудно. Но что поделать - не чужой же, надо вырастить как-то…

Все несчастные семьи, как писал классик, несчастливы по-своему. И все же задача социолога в данном случае - "выстроить типологию". Татьяна Захаровна это сделала. Она рассказывает: большинство опрошенных в Москве и Иваново опекунов люди немолодые, от 51 до 60 лет. Как правило, на пенсии, но работают. Все бабушки-опекуны сами состояли в браке, почти половина дважды была замужем. Самая частая причина развода - первый муж пил. Внуки в большинстве своем находились на их попечении с малых лет, а официальную опеку бабушки и дедушки оформляли по прозаической причине: в этом случае хотя бы полагалось пособие от государства, хоть и небольшое (в Иванове - 4 тысячи рублей в месяц, в Москве - 12 тысяч).

Чем объяснить то, что молодые родители с такой легкостью отказывались от своих детей? По мнению Татьяны Козловой, корни надо искать поколением глубже. Больше половины людей, лишенных родительских прав, сами воспитывались в неблагополучных семьях, были предоставлены сами себе. Они просто не представляли себе, что такое нормальная, полноценная и дружная семья, не было у них в детстве образцов для подражания.

Но… "Нам казалось, что все просто - в хорошей семье и дети вырастают хорошими. Однако все не так однозначно", - говорит социолог.

Бывают случаи, и их немало, когда внешне семья благополучная, обеспеченная, непьющая. Но родителям до детей по большому счету дела нет: они заняты карьерой, зарабатыванием денег, какими-то собственными делами. А детям либо "все разрешают", либо просто от них отмахиваются или "откупаются" подарками. И снова - тот же результат, что и в первом случае. Все возвращается назад, только в более жестоком виде.

Огромная проблема - пьянство. В семейных историях как под копирку повторялось: пьющий отец, пьющая мать, ранние смерти, полный распад личности. Опять ребенок, порой одичавший до состояния Маугли, оказывается на попечении бабушки или дальних родственников.

"Время у нас такое". Это, увы, не досужее рассуждение, а горькая правда. От раза к разу социологи слышали одно и то же в разных вариациях: в 90-е годы, когда в стране царила смута, во времена бандитских разборок, шоковых реформ и всего прочего, что у многих слишком свежо в памяти, в обществе оказались сбиты все ориентиры, и в первую очередь - моральные. "90-е годы, - говорит Татьяна Козлова, - как катком прошлись по судьбам многих людей". А молодежь тогда оказалась на распутье: вроде и свобода, и вольница, и "рынок" во всей красе - а никто никому не нужен, никому ни до кого нет дела (помните рассказ о милиционерах, которые отказались искать девушку-беглянку даже по заявлению родных?). Короткие случайные связи, ненужные дети, полная неопределенность будущего. Бабушка для малыша - последний родной и хоть за что-то способный отвечать человек посреди общего хаоса.

Времена временами, но очень многое, по словам Козловой, проясняли именно "семейные хроники". В Москве среди 350 опрошенных опекунов лишь в немногих случаях дочери бросали матерям (опекунам) больше одного "ненужного" ей ребенка (результаты исследования-анкетирования среди опекунов Москвы, проведенное ранее под руководством Т.З. Козловой). В Иванове даже среди 20 проинтервьюированных опекунов несколько из них воспитывали по трое детей, оставленных "непутевой" дочерью, которая порой даже не знала толком, кто у ребят отцы. Да и сами эти бабушки очень часто заводили своих сыновей и дочерей очень рано, будто боясь "не успеть". Только потом, если удавалось, выходили замуж. Дочери этот сценарий по сути копировали - с поправкой на более сложные времена и более свободные нравы.

В чем дело? Да в экономике и демографии. Долгие годы в "городе невест" замужество и рождение ребенка для многих так и оставалось мечтой - а значит, рассуждали молодые женщины, надо как можно скорее найти себе если не мужа, так "хоть кого-то на время", иначе так и останешься "в девках и бездетной". С хорошими женихами в Иванове напряженно: город живет на скудные зарплаты, здесь масса проблем с жильем, с тем, как провести досуг, со школами и т.д. Культурный уровень явно не столичный, даже местный художественный музей долгие годы был закрыт на ремонт, и никого это не беспокоило.

Москва богаче, здесь больше возможностей устроить свою жизнь и найти в ней спутника. Однако у медали две стороны. В столице больше соблазнов, сомнительные компании, алкоголь, наркотики - плюс то, что в толпе практически нет знакомых лиц, люди друг к другу равнодушны.

Правда, не во всем виновато "общество и время". Очень часто роковую роль для будущей "матери-кукушки" играл второй брак той самой бабушки, которая сейчас вынуждена взять на себя заботу о внуке. Во многих случаях, отмечает Козлова, все развивалось как по шаблону: мать второй раз выходит замуж. Неудачно, вынужденно, всеми силами стараясь мужа удержать, идет у него на поводу. Дочь начинает ревновать к отчиму, ссорится с ним и с матерью, демонстративно перестает их слушаться. Пьет, гуляет, исчезает из дома. Возвращается только, чтобы "сдать на воспитание" уже собственного отпрыска.

В некоторых случаях матери тяжело переживали распад собственной семьи и предательство отца ребенка. Настолько, что уходили в запой или вымещали на малыше всю свою обиду - раз так, то и ребенок от этого мерзавца мне не нужен!

Бывает и по-другому: второй муж ставит женщине условие: тебя замуж беру, а ребенка - нет, решай сама: или я, или он. И в этом случае "сирота" остается с бабушкой. Очень часто, отмечает Козлова, такие опекуны до последнего тянули с официальным оформлением документов - вдруг дочь одумается и возьмет малыша, он же скучает. Некоторые сознательно не лишали горе-родителей родительских прав все потому же: "а вдруг, ну вдруг!" Зря надеялись.

Впрочем, почему речь идет только о матерях? Есть же у детей отцы. Как отмечает Татьяна Козлова, существуют они по большей части лишь номинально, в свидетельстве о рождении. Знать детей не хотят, не помогают, не видятся. Зато очень часто, когда опекуны просят их написать заявление об отказе от родительских прав, встают в позу: как это? А кто меня в старости кормить будет?

А дети? Как сложится их будущее при таком жизненном старте? Это единственное, что в ходе исследования внушало социологам чуть меньше беспокойства, чем все прочее. По их наблюдениям, ребята, опекаемые бабушками или родственниками (средний возраст от 9 до 13 лет), хорошо учились, были вполне развитыми, в школе на их поведение не жаловались. "Несмотря на все трудности, - замечает Козлова, - бабушки любят внуков, с удовольствием занимаются их воспитанием. Для многих в этом - смысл жизни".

А дальше социолог на некоторое время замолкает и резюмирует уже явно не по науке: "Да что тут говорить. Слезы сплошные".

Исследование завершено и даже опубликовано в специальных академических изданиях. "Типология" выстроена. Что с ней делать дальше и, главное, кто и что может сделать, неясно. Да, общество. Оно, по идее, должно воспитывать своих непутевых детей, не проходить мимо брошенных малышей, не открещиваться от проблем молодежи. Да, государство. Помогать опекунам, поддерживать сирот, делать так, чтобы интересы детей соблюдались всегда и везде. Да, обычные люди. Не бросаться из крайности в крайность, не заводить детей от кого попало, не бросать их и не пренебрегать ими. Просто - любить и понимать. Наверное, так.

Но социологи не "принимают решения" - они лишь наблюдают, фиксируют и обобщают. Эта беспомощность порой самое тяжелое для человека, которому не все равно. Но который все-таки надеется, что его услышат и что-то наконец сдвинется к лучшему.

P.S.

Исследование было проведено по единой методике, разработанной Т.З. Козловой, в таких городах, как Москва, Нижний Новгород, Киров, Екатеринбург, Кинешма, Улан-Удэ, Фрязино (Московская область), Чудово (Новгородская область), в поселении Посад (Ивановская область). В исследовании принимали участие профессиональные социологи, живущие и работающие в этих регионах. Достаточно назвать такие известные имена, как профессор, д.и.н. З.М. Саралиева, к.ф.н. С.С. Балабанов, к.с.н. Б.Л. Цветкова (Нижний Новгород), к.п.н. М.Н. Бородатая (Киров), д.с.н. Г.А. Пестова (Екатеринбург), к.ф.н. Т.П. Белова (Иваново) и др.

Кстати

По статистике, "средний" москвич зарабатывает в 6 раз больше "среднего" россиянина. Уровень столичной безработицы почти в 7 раз ниже, чем по стране в целом. В разы отличается и прожиточный минимум. В московских роддомах ежегодно около тысячи женщин оставляют своих младенцев, каждый год лишают прав около 2 тысяч матерей. В Москве сейчас около 800 опекунских семей. Как правило, это родственники детей, чьи отцы и матери умерли или лишены родительских прав.

В Иванове валовой региональный продукт почти в 10 раз меньше, чем в столице. Уровень безработицы обгоняет московский впятеро. Средняя зарплата почти втрое ниже, среднедушевые доходы в семьях - почти всемеро меньше.


Опубликовано в РГ (Федеральный выпуск) N5740 от 28 марта 2012 г.

"У нас давно появилась мысль расширить нашу семью. Дочка уже поступила в институт, у нее началась своя жизнь, а мы с Люсей довольно молодые. Так почему бы нам еще одного ребенка не вырастить? Причем мы сразу решили: не удастся родить – усыновим. Для нас это не имеет значения. Родить не удалось, и мы перешли к плану "Б", – цитирует актера журнал "7 дней".

Супруга Виктора Ракова Людмила рассказала: "Мы даже не обговаривали заранее, кого хотим: мальчика или девочку, светленького или темненького. Мечтали просто о малыше. Причем все втроем: и я, и Витя, и Настя. Дочка всегда хотела, чтобы у нее был братик или сестричка".

Супруги нашли дом малютки, откуда и взяли Даню, через знакомых. Он находится далеко от Москвы. Как выяснилось, в столице слишком много желающих усыновить ребенка. В провинции все гораздо проще.

По словам Виктора, им пришлось столкнуться с долгим бюрократическим процессом по усыновлению Дани: "Там столько бюрократии, оформление огромного количества документов – толстенной пачки размером с диссертацию!" Однако супруги смогли пройти через все препятствия.

"Поразительно, как легко Даня вошел в нашу жизнь, в семью. Смотрим фотографии, которые сделали на следующий день после его приезда, – сын ведет себя так, как будто всегда жил с нами, в этом доме", – рассказала Людмила. В воспитании ребенка ей помогает тетя, которая приезжает к ним с Украины. "Не знаю, как в других семьях, с приемными детьми, но я люблю Даню так, как будто я его родила. Тут даже слово "как" не подходит. Я просто люблю своего ребенка – Даню. И Витя его любит", – сказала Людмила.

Виктор сообщил: "Мы еще не говорили ему, что он усыновленный ребенок. Но рано или поздно это придется сделать. Беспокоимся, какие слова найти для разговора?" Артист предполагает сделать это до того, как Даня пойдет в школу. Сейчас же супруги смогли поменять мальчику фамилию и отчество. "Так что теперь у нас растет Данила Викторович Раков", – сообщил артист.

Концепция в интересах детей однажды уже принималась и работала с 1995 по 2000 год, но с тех пор государство защищало маленьких граждан без стратегического плана. На этот раз принятие такого документа продиктовано двумя факторами: с одной стороны, принятие национальной стратегии действий в интересах детей предусмотрено международными обязательствами, взятыми на себя Россией как страной - участницей Конвенции ООН о правах ребенка. С другой стороны - ситуация на этом поле требует немедленных решений.

Спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко в своем докладе обозначила основные факторы, делающие принятие концепции необходимым. Сокращение численности детей идет со скоростью 3% в год. Детей до 14 лет в стране вдвое меньше, чем пенсионеров. Заболевания или функциональные отклонения обнаруживаются у каждого второго школьника, негодным к военной службе признается каждый третий призывник 17 лет, в стране свыше полумиллиона детей-инвалидов.

Количество детей, оставшихся без попечения родителей, превысило послевоенный рекорд - их более 700 тысяч. Логичное следствие - рост насилия по отношению к детям (почти 90 000 преступлений в 2011 году), подростковые суициды и детская преступность.

Омрачает общую картину и низкий уровень жизни: в 2010 году доля малообеспеченных среди детей в полтора раза превысила общероссийский уровень бедности.

"Для нашей страны концепция - вопрос не просто важный, а жизненно важный. Мы начали сдавать позиции даже там, где десятилетиями занимали передовые позиции - по уровню и качеству школьного образования, - подчеркнула Матвиенко. - Нас оттеснили Китай, ряд других государств Азии. Словом, куда ни кинь - всюду клин".

Парламентарии поставили задачу доработать национальную стратегию действий с тем, чтобы уже в мае представить ее на рассмотрение или утверждение президенту. После этого, по словам председателя Комитета СФ по науке, образованию, культуре и информационной политике Зинаиды Драгункиной, будет дано поручение правительству и регионам подготовить конкретные планы действий.

Срок действия стратегии - 2012-1017 годы. На это время обозначены шесть направлений, по которым государство должно работать. "Семейная политика детствосбережения" должна "сформировать равные возможности для развития и воспитания детей". Следующим направлением стратегии станет доступность качественного обучения и воспитания, а также культурное развитие и информационная безопасность детей. Еще двумя опорными точками документа станет здравоохранение, дружественное к детям и равные возможности для уязвимых групп детей. Министр здравоохранения и соцразвития Татьяна Голикова, выступая на слушаниях, отметила, что эти два раздела непосредственно относятся к ее ведомству, и многие положения, прописанные в концепции, заложены в новом законе о здравоохранении.

Заместитель генерального секретаря Совета Европы Мод де Бур-Букиккио рассказала о европейской практике - по ее словам, 20% детей в Европе являются жертвой сексуального насилия, и, чтобы исправить ситуацию, будет запущена программа "Каждый пятый", которая должна бороться с явлением. Кроме того, в 2008 году в Европе началась кампания по предотвращению телесных наказаний: сегодня они запрещены в 32 странах, 22 из них входят в Совет Европы. "Надеюсь, что этот список пополнит и Россия", - выразила надежду замгенсека СЕ.

К евроделегату отнеслись прохладно: детский омбудсмен Павел Астахов напомнил, что Европа легализует усыновление в однополых парах, а героем программы "Каждый пятый" выступает политкорректное, но бесполое зеленое существо. "У нас есть свои герои - Иван Царевич или Иванушка-дурачок", - сообщил он, выразив надежду, что наша стратегия не станет калькой с европейских образцов.


Опубликовано в РГ (Федеральный выпуск) N5743 от 30 марта 2012 г.

Рук.: С какими трудностями Вам пришлось столкнуться в процессе оформления опеки над детьми?
Анна: Самое главное, по моему мнению, что здесь необходимо, это быть очень устойчивым морально человеком, а также запастись терпением. Нужно быть готовой к трудностям и не думать, что тебя где-то будут ждать с распростертыми объятьями. Мне очень сложно было справиться с давлением со стороны медицинского персонала, так как не просто озвучивались диагнозы, но и устрашающие перспективы, ни одна из которых не подтвердилась с моей дочерью. Ей 7 лет и она уже два года живет в нашей семье. Считаю, что нужно отделять эмоции от фактов и после проведения медицинской комиссии (кстати, часть диагнозов может быть снята по ее итогам), уже по конкретным диагнозам советоваться как с независимыми педиатрами, так и искать информацию на форуме 7ya.ru, где многие усыновители делятся своим опытом. Зачастую многое из того, что звучит устрашающе, в итоге, устраняется за счет небольших усилий со стороны семьи. А также нельзя не учитывать тот факт, что дети в домах ребенка своими болезнями привлекают внимание со стороны взрослых, которого им очень не хватает. Когда ребенок попадает в семью, то быстро происходят "чудеса исцеления", исцеления любовью, если, конечно, ребенка любят и принимают. Также, по моему мнению, полезно поговорить именно с воспитателями о характере ребенка, а часто и о его развитии и здоровье.
Со стороны опеки проводилась так называемая "проверка на устойчивость", в моем случае связанная с тем, что у Кирилла был статус "опека и приемная семья", говорили о том, что мама не лишена родительских прав и может забрать у меня ребенка.
У меня уже второй ребенок с таким статусом и статус не вызывает у меня сомнений. Мы с мужем берем детей не для того, чтобы они стали нашей собственностью, а для того, чтобы подарить им любовь и семью, которую они не могут получить только лишь из-за отсутствия полного статуса, так и с Аленой и с Кириллом было. В случае с Аленой опека лишила маму родительских прав уже после того, как мы девочку забрали (именно это и стало основанием). Что касается биологических мам, я их в гости приглашу и, конечно, никак не буду сопротивляться общению с мамами. Ребенок не должен обрывать связи со своим родом. Однако, сколько я читаю и по опыту моего ребенка могу сказать, что это большая редкость, когда мама начинает искать ребенка, а тем более предпринимать попытки его забрать. Я сама внебрачная дочь своего отца, и я искала его долгое время, чтобы просто посмотреть на родного человека. Я благодарна своему отцу за то, что он дал мне жизнь, но люблю и уважаю я свою бабушку за то, что она воспитала меня и подарила мне любовь своего сердца. Я считаю, что было ошибкой скрывать информацию о моем родном отце. Я узнала о нем случайно, когда уже стала взрослой от своей тети. Человек без родителей, как дерево без корней. Думаю, что каждый имеет право знать, кем были его родители, почему они приняли решение расстаться с ребенком. Ребенок должен иметь шанс, чтобы понять и простить своих кровных родственников, и от этого он еще больше будет ценить, уважать и любить своих настоящих родителей, которые приняли его как родного, которые его вырастили и воспитали.

Рук.: Чтобы Вы посоветовали людям, которые хотели бы взять ребенка в семью из Томска и Томской области?
Анна: Обращаться к региональному оператору и в департамент семьи, они оказывают всяческую поддержку усыновителям.
Быть готовым к тому, что в карте ребенка, так или иначе, будут какие-либо диагнозы. Все диагнозы перепроверять. Не обращать внимания на "человеческий фактор", если Вы готовы усыновить ребенка ради него, Вы должны быть готовы выдержать возможный негатив со стороны различных инстанций, с которым, вероятно, Вам придется столкнуться. Главное, не сломаться. Когда женщина вынашивает ребенка в беременность, плохо ей или хорошо, она любит ребенка и ждет его появления на свет. Так и здесь нужно идти до конца, несмотря ни на что, ради ребенка.

Рук.: Почему Вы решили взять приемных детей, у Вас есть свой ребенок и могли бы быть еще свои дети?
Анна: Я сама росла без мамы, с бабушкой. Всегда в детстве мечтала о маме, и мне было грустно, когда я видела, что других девочек мамы обнимают, играют с ними, приходят за ними, балуют. Это была самая большая моя детская мечта, чтобы у меня тоже была мама. Когда я подросла, я стала помогать волонтером какое-то время, и в глазах детей, к которым мы приходили, я видела эту же мечту и еще отчаянье. Меня спрашивали: "Мама, ты за мной пришла? Ты моя мама?". Я поняла, что не могу не взять ребенка. Вскоре я и мужа привлекла к этой деятельности, и он согласился с тем, что хотя бы кого-то их этих деток мы должны и можем сделать счастливыми. Господь устроил так, чтобы у детей были родители, а у родителей дети.

Рук.: В основном берут малышей, а Вы взяли девочку пяти лет, а теперь еще мальчика трех лет.
Анна: Я считаю мифом информацию о том, что ребенок, пребывающий длительное время в детском учреждении получает необратимые последствия. На самом деле, любовь может все. Да, наша дочь была педагогически запущенной и отстающей, было даже подозрение на умственную отсталость. Мы занимались с ней, и за год ситуация полностью выровнялась. А сейчас мы гордимся тем, что дочка везде первая: и в учебе, и на занятиях. Мы выбрали самого первого ребенка из тех, которых нам предлагали в органах опеки. И очень счастливы теперь. Мы любим нашу доченьку, а она любит нас.

Рук.: Столкнулись ли Вы с ревностью старшего сына, когда приняли в семью дочь?
Анна: Илюше было 7 лет, когда мы вязи Алену, а Алене 5. Домой ее привезли как раз в день рожденья сына, и они сразу подружились и сейчас всегда везде держатся вместе.

Рук.: Как проходила адаптация?
Анна: Адаптация была достаточно сложной и длилась где-то год. Сначала мы столкнулись с тем, что ребенок совсем ничего не умеет, не обладает навыками. Учили мыться. Все подарки, еду, хлеб ребенок складывал под подушку. Аленка ела очень много, не могла наесться. Обманывала, не делилась ни с кем. Но мы верующая семья и ребенок со временем "впитал" нашу систему ценностей и отношение друг к другу. Аленка не знала, как себя вести в общественных местах, привыкла жить как маленький робот в жестких рамках, ей приходилось всему учиться, и нам учить ее.

Рук.: Как Вы решились еще на одного ребенка?
Анна: Когда Аленка адаптировалась и жизнь семьи вошла в обычное русло, мы поняли, что у нас еще есть чем поделиться в моральном плане. И от того, что мы еще возьмем малыша, счастья и благ в доме не станет меньше, а наоборот прибавится. Возможно, со временем мы еще примем детей в семью.

Рук.: Как восприняло окружение то, что Вы берете ребенка в семью?
Анна: Воспринимают по-разному. Кто-то не понимает до сих пор. Есть друзья, которые отвернулись, теперь я не думаю, что они были нашими настоящими друзьями. Есть те, кто восхищается. А кто-то берет пример и тоже берут детей.



Рук.: Что пожелаете томичам?
Анна: Не отказываться от своих намерений и быть уверенными в своих силах. В силах каждого - дарить любовь! Если кто-то захочет задать мне вопрос, пожалуйста, пишите на электронную почту cir.ru@mail.ru, я с удовольствием отвечу.

Интервью взяла Наталия Суязова, руководитель программы «Жду маму»
На вопросы отвечала Анна, мама троих детей, двое из которых взяты под опеку.

05.04.2012

«Молодая девушка на пятом месяце беременности сделала аборт и забыла про эту историю, как о страшном сне. В это время в больнице не знали что делать: то, что называется абортивным материалом дышало на операционном столе. Акушеры без особой надежды положили ребенка в реанимацию», - передает корреспондент ТСН.
Доктора назвали ребенка Богданой, она теперь живет в приемной семье Евгения и Марины Пьянковых.

«Марина и Евгений впервые Богдану увидели в больнице. Она два года жила в инфекционном отделении, ее никому не показывали. Из документов была только медицинская карта с «кучей» болячек», - сообщает корреспондент.

«Она была очень худая, - вспоминает приемная мать Богданы Марина Пьянкова. -- Как дети в Африке, только у тех уже живот вздулся, а у нее он только впал».

Доктора советовали семье не брать на себя хлопоты, к тому же медсестра рассказала, что девочка в год перенесла клиническую смерть. Когда Богдану забрали приемные родители, она весила 6 килограммов, ее научили есть, ходить и говорить. Сейчас все диагнозы с девочки сняли.

После истории с Богданой, Евгений Пьянков начал кампанию против абортов. «За время независимости нашей страны уничтожено [с помощью аборта] 32 миллиона детей -- официально. По неофициальной статистике -- 48 миллионов». Он считает, что лучше родить ребенка и отдать в приют, чем убивать.

Семья Пянковых регулярно проводит ток-шоу против абортов «Сохрани жизнь» в разных ВУЗах Киева. В марте 2010 года они провели ток-шоу в Киевском политехническом институте.

Говорить о том, будто на самом деле эти дети были тяжело больны, только инвалидность им не оформили, не приходится — дома ребёнка являются казёнными учреждениями, где все формальности довольно строго соблюдаются.

Из тех же петербургских домов ребёнка в 2011 году российские граждане усыновили 144 детей — почти в 2 раза меньше, чем иностранцы.

Причём динамика российских и иностранных усыновлений формируется отнюдь не в пользу российских: в 2010 году граждане нашей страны забрали из петербургских домов ребёнка 139 малышей, а иностранцы — 237 (из которых инвалидами были лишь 11). Иными словами, в прошлом году по сравнению с позапрошлым иностранные граждане усыновили на 26 маленьких петербуржцев больше, а россияне — лишь на 5.

Следует ли из этого, что наши соотечественники меньше заинтересованы в приёмных детях, чем иностранцы?

По словам Светланы Агапитовой, точно нет. Она сообщила «Фонтанке» о том, что только в прошлом году в петербургском центре «Семья» прошли подготовку около 400 петербуржцев, желающих усыновить малышей. Кроме того, в аппарат Уполномоченного по правам ребёнка в Петербурге обратились 10 российских граждан из других регионов, которые столкнулись с серьёзным противодействием при попытке усыновить малышей в нашем городе.

Калининчане едут за границу

Из предоставленного «Фонтанке» исследования видно, что в среднем каждый петербургский дом ребёнка в 2011 году отдал приёмным родителям около 40 детей. Соотношение между российскими и иностранными приемными родителями при этом у всех разное, хотя иностранные усыновления превалируют.

Но из всех 16 домов ребёнка странным образом выделяется один — дом ребёнка № 16, расположенный в Калининском районе Петербурга. Это заведение стабильно на протяжении как минимум последних 2 лет очевидно отдает предпочтение иностранным усыновителям.

Вот статистика: в 2010 году из дома ребёнка № 16 иностранные граждане забрали 49 маленьких петербуржцев, в 2011-м — 54. При этом российским гражданам удалось усыновить в этом доме ребёнка лишь 9 малышей в 2010 году и 2 - в 2011-м. Большинство малышей из этого заведения уехали в США и в Израиль.

Второе место с приличным отрывом в списке любителей иностранных приёмных родителей занимает дом ребёнка № 4 Выборгского района Петербурга: 21 иностранное усыновление в 2010 году и 36 - в 2011-м против 13 и 22 российских соответственно.

Для полного соблюдения справедливости отметим: в 2011 году лидером по усыновлениям своих маленьких воспитанников российскими гражданами среди петербургских домов ребёнка является дом ребёнка № 9 Приморского района Петербурга (25 российских усыновлений против 7 иностранных).

Происхождение иностранных граждан, усыновивших в 2011 году юных петербуржцев, таково: на первом месте - США (154 усыновления), на втором - Италия (86 усыновлений), на третьем - Израиль (24 усыновления).

Петербург открыт для иностранных родителей

Предоставленная «Фонтанке» Уполномоченным по правам ребёнка в Петербурге статистика по усыновлениям в России в целом касается 2010 года. Но эти цифры всё равно, мягко говоря, неожиданны.

Абсолютным лидером по иностранным усыновлениям среди субъектов Российской Федерации является наш Санкт-Петербург: 311 иностранных усыновлений и 223 российских. На втором месте по усыновлениям маленьких россиян иностранными гражданами оказался Пермский край: 241 иностранное усыновление и 442 российских. 3-е место по иностранным усыновлениям занимает Москва: 184 иностранных усыновлений и 243 российских.

Интересным образом распределяются «российские» места в этом необъявленном соревновании.

На первом месте уже упомянутый Пермский край — 442 российских усыновления и 241 иностранное. Стоит отметить, что Пермский край, в принципе, является абсолютным лидером по усыновлениям среди субъектов Федерации.

Второе и третье места распределены между Московской областью (390 российских усыновлений против 110 иностранных) и Краснодарским краем (259 российских усыновлений и 25 иностранных).