4. Иммунитет.
Будучи профессором МГУ, я разъясняю студентам официальную точку зрения на химические вещества в окружающей среде. Правила работы с радионуклидами регламентируются такими понятиями как предельно допустимая концентрация, предельно допустимая доза (за год или за квартал; для профессионалов или для всего населения), предельно допустимый выброс промышленным предприятием и др. Например, концепция предельнодопустимой дозы предполагает, что человек за год может быть облучен до определенного уровня и это не вызовет каких-либо заметных повреждений. В тоже время Санитарные Правила подчеркивают, что безопасной радиации не существует и нужно стремиться к уменьшению дозовой нагрузки на население.

Недостаток такого подхода связан с тем, что параметры безопасности определены на основе опытов над животными и ни как не учитывают состав и свойства экосистемы. В частности, не учитывается иммунный статус населения.

В ограниченности подобного подхода я убедился на трех примерах из реальной жизни.

На Алтае есть известное месторождение ртути Акташ (Довольно странное для этого места название (белый камень) ибо все окрестные скалы - красного цвета (известно: киноварь гексагональной структуры окрашена в красный цвет). Раньше здесь были ртутные озера, теперь - шахты, в которых разрабатывается киноварь (сульфид ртути, HgS). В штреке жарко, сульфид разлагается, и на стенках блестят капельки металлической ртути, а под ногами - мелкие озерки серебристого металла. Как в такой атмосфере могут работать шахтеры? Ведь известно, что ртуть легко переходит в пар и пары его необычайно токсичны (сама ртуть довольно безопасна). Пары ртути, попадая в организм, легко сорбируются белковыми молекулами, защитная роль которых при этом уничтожается. В детстве, когда разбивался ртутный термометр, паника возникала во всем доме. Ползая, мы собирали с пола все мельчайшие капельки, а швы заливали сероуглеродом. А здесь вовсе не капелька! Хорошо известна печальная участь вакуумщиков, в пятидесятые годы работавших с ртутными насосами.

Во время экспедиции я снимал комнату у женщины, которая проработала на руднике более тридцати лет (во время войны шахтерами здесь были в основном женщины). Естественно, я поинтересовался, как она смогла выжить в таких условиях. В ответ услышал "антинаучную" теорию. По мнению моей хозяйки, человечество делится на две неравные части: большая часть людей необычайно чувствительна к парам ртути и при контакте с ней мгновенно заболевает, другая (гораздо меньшая часть) вообще не чувствительна к ртути и может дышать ею вволю. (Говоря научным языком, шахтерка утверждала, что люди обладают различным иммунитетом по отношению к парам ртути. Для нас здесь важно неприятие концепции предельно допустимой дозы. Здесь царствует идеология "или-или". При контакте со ртутью или смерть или никакого эффекта). Стратегия подбора шахтеров (управление риском) была гениально простой. Кандидат неделю работал в шахте. Если у него начинали выпадать волосы и чернеть зубы, его немедленно увольняли. Если же нет - он оставался и работал десятилетиями.

Другой случай произошел на севере Республики Коми (Подробно этот рудник описан в моём учебном пособии УРАН). Наш караван медленно втягивался в поселок. Я ехал верхом с включенным счетчиком Гейгера. Вдруг дозиметр заверещал и стрелка поползла куда-то вправо. Заинтересовавшись, подъехал к дому. Первого диапазона не хватило, перешел на второй, но и там зашкалило. Пошел в дом, там считало сильнее и только на последнем (четвертом) диапазоне стрелка успокоилась. Первые же оценки показали, что мощность дозы гамма-излучения, если и не приведет к смерти немедленно, то за год жизни в подобном поле - точно. Поспешно покинув помещение, я поинтересовался у мывшей крыльцо хозяйки: откуда такая радость и как они с детьми выживают в подобных условиях. В ответ я услышал теорию, перекликающуюся с акташской.

Во время войны в поселке добывали радий. Делалось это просто. Вырывался колодец, в него опускали корзины с собранным в окружающей тундре ягелем. Ягель адсорбировал растворенный в воде радий. Корзину вытаскивали, ягель сжигали и золу с радием отправляли на Материк для переработки. Пришедшие в негодность корзины использовали для изготовления завалинок, утепляющих жилища. Поскольку корзины пропитаны радием, а он долгоживущий радионуклид (период полураспада 226Ra 1600 лет), образующий при распаде целое радиоактивное семейство, продукты которого являются альфа, бета и гамма - излучателями, то понятно возникновение мощного радиационного поля в хижинах. Постоянные жители (в том числе - женщины и дети) к облучению равнодушны. Приезжие часто чувствуют себя неуютно и тогда уезжают (если успеют!). Но многие остаются и живут, особо не жалуясь.

Третий пример связан со случаем на атомной электростанции. Однажды бригада молодых людей (все здоровые ребята, сразу после армии) ремонтировали реактор. Никто из них не получил предельно допустимой дозы облучения. С одиннадцатью ничего не случилось, а один получил тяжелую форму лучевой болезни. При измерении его иммунного статуса оказалось, что он не обладает никаким иммунитетом к действию радиации. Его на пушечный выстрел нельзя было допускать на ядерные объекты. Он мог заболеть даже после похода в горы, где интенсивность космического излучения намного выше, чем на равнине.

Недавние исследования подтвердили "антинаучную" теорию шахтерки. Каждый человек имеет собственный иммунный статус, причем многие аномально чувствительны к действию определенных факторов окружающей среды (например, к цветению тополей), а некоторые совершенно нечувствительны ко многим токсинам или полям. Поэтому: 1) При применении понятия предельно допустимой дозы к конкретному человеку следует учитывать состояние его иммунной системы. 2) При диспансеризации лиц повышенного риска следует проводить иммунный мониторинг. 3) Ослабленный иммунный статус надо улучшать с использованием иммуномодуляторов, например, Тактивина.