«Завтра должно состояться судебное заседание по делу Н. Савченко. Накануне на сайте Госдепа было опубликовано заявление Госсекретаря США Дж. Керри, в котором говорится о глубокой озабоченности судьбой Н. Савченко в связи, в частности, с её голодовкой, „предполагаемыми” „принудительными психиатрическими экспертизами”, одиночным заключением, а её продолжающийся арест якобы свидетельствует о неуважении России к международным стандартам и нарушении ею Минских договорённостей. В заключение России адресуется призыв немедленно освободить Н. Савченко и вернуть её на Украину.

Все это вызывает большие сомнения в подлинности авторства.

Не может Дж. Керри:

1. Не знать, что в Минских договорённостях ни слова не говорится о Н. Савченко, и ни под один описанный там случай её дело не подпадает.

2. Не понимать, что публикация призывов к освобождению подсудимого за сутки до суда является прямым давлением на суд с целью повлиять на его решение.

3. Не вспомнить о российских жертвах американского левосудия (Буте, Ярошенко и других), которых Вашингтон уже много лет не собирается „немедленно отпускать” и оказывает медпомощь исключительно после вмешательства российского внешнеполитического ведомства.

4. Не осознавать, что опубликованное заявление выглядят нелепым на фоне ежемесячно появляющихся новых данных о секретных тюрьмах ЦРУ и судьбе международного контингента Гуантанамо, находящихся вне контекста судебной системы и Конституции США.

5. Не задуматься о том, что его ведомство не проявило никакой заинтересованности в расследовании убийства двух российских журналистов ВГТРК.И. Корнелюк и А. Волошин были журналистами, исполнявшими в момент своей гибели профессиональные обязанности.

Полное безразличие к поиску убийц представителей СМИ, судьбой которых обычно так озабочен Госдеп, является прямым доказательством использования Вашингтоном правочеловеческой проблематики исключительно в политических целях.

6. Не подозревать, что по числу незаконных похищений иностранных граждан США на многие годы вперёд вырвались в лидеры, при том что с ними никто и не соревнуется. Даже не начинали. И в конце концов, прежде чем публиковать подобные заявления, стоило бы самим определиться: является ли экстерриториальное применение права законным или нет».

Вскоре на административную границу прибыла оперативная группа из Каланчакского отделения Национальной полиции, усиленная двумя бойцами батальона полиции особого назначения «Херсон». Однако реакция на появление правоохранителей у боевика в камуфляже, откликающегося на позывной «Татарин», оказалась еще более агрессивной.

Он вытащил из оперативной кобуры пистолет, и с нецензурной бранью направил его в сторону наряда. Один из бойцов «Херсона» при виде «ствола» передернул затвор автомата и выстрелил в сторону вооруженного зачинщика беспорядков. Пуля пробила тому обе ноги, и раненого отправили в больницу. Тем временем какие-то неизвестные увезли женщину (перейти КПВВ с поврежденным паспортом она не смогла) в неизвестном направлении. Сейчас ее местонахождение устанавливают.

Пистолет у «Татарина», уже проходящего по уголовному делу о захвате здания в Киеве, изъяла украинская полиция. Он оказался боевым «ПМ» с полной обоймой, причем никаких документов на право его ношения и хранения обидчик женщины не имел. Сейчас все обстоятельства инцидента изучает военная прокуратура.

На КПВВ с этой целью прибыл заместитель прокурора Херсонщины Константин Шабуняев.

Напомним: именно в Каланчакском районе за последние месяцы зафиксированы драки со стрельбой при участии вооруженных бомжей, представлявшихся участниками «блокады» Крыма, вызвавшие бурное общественное негодование.

А в селе Красный Чабан того же района СБУ накрыла целое бандитское «кубло» с оружием и наркотиками, «побратимы» которого, представляясь «героями АТО», обложили поборами местных предпринимателей http://rusvesna.su/news/1457424249

Представитель общественной организации «Планета ребенка» Татьяна Земленухина свидетельствует: «Наш офис находился в Киеве по улице Грушевского, 4б, за гостиницей «Днепр». Во время противостояния в январе–феврале 2014 года принимала активное участие в помощи «Беркуту» и ВВ в качестве волонтера в группе Ивана Проценко. На тот же момент состояла в движении «За чистый Киев», движении НОД. Принимала участие в акциях против событий, происходящих на Майдане, перед посольством США, судом, на Бессарабской площади. По этим же событиям связывалась с российским телеканалом Россия-1. Также летала на передачу «Украина в огне. Брода нет» крымского телевидения.

Единомышленники мне сообщили, что я нахожусь в списках «Правого сектора»*. По этой причине я решила покинуть Киев и уехать в Крым. Потом приняла решение возвращаться. Девятого июля я выехала поездом из Севастополя. После пересечения границы меня сняли с поезда. Со всеми личными вещами посадили в машину и увезли в неизвестном направлении. Впоследствии я узнала, что это было здание СБУ Запорожья. На меня оказывалось психологическое давление, угрожали расправиться с моей семьей».

Пострадавший Игорь Лямин, задержанный 14 сентября сотрудниками батальона «Днепр», подробно рассказывает, как его пытали: подвешивали на дыбу, использовали «качели», били электротоком, как схватили и пытали его жену. Кроме того, он называет позывные тех, кто подвергал его пыткам на базе Днепр-1: «Меня схватил батальон „Днепр”. Я поехал на рыбалку, меня схватили, привезли в линейное отделение милиции и сразу, со старта, начали избивать. Били всем, чем можно: и палками, и ногами, и пистолетом по голове. У меня голова была, как ежик. Потом на дыбу вешали: это руки за спину, руки в наручниках.

Повыворачивали все руки. Потом сделали, как они назвали, „качели”. Это длинный ломик-шестигранник. Руки под ноги в наручниках, и надевается ломик. Потом кружили меня этим ломиком, оставляли, и я висел на нем. Кости чуть не повылазили у меня. До сих пор не работают руки, эти части. Последний раз они 20 минут продержали на этом ломике, сняли, начали обливать водой и бить током — электрошокерами. Это длилось, пока я не начал терять сознание.
Не давали спать. Если я начинал засыпать, такие экзекуции повторялись. Оказывается, пытали мою жену. Тоже забрали и держали в соседней камере. Ей сломали на левой ноге все пальцы. Я подписал все бумаги, в которых меня обвиняли, и меня увезли в СБУ. Что они пытались выяснить, я так и не знаю. Зачем вот это все надо было вытворять, я не знаю. Сколько я историю ни изучал, немцы не пытали так, как они.

После СИЗО нас отправили в Днепродзержинск на базу Днепр-1. Позывные у тех, которые там служили, — Икс, Альбина и Макс. Они издевались, как хотели, стреляли над головами. Все были практически переломаны, но они заставляли отжиматься. Одного человека вообще чуть не закопали в яме. Хотели застрелить. Это продолжалось четыре дня, и потом нас увезли в СБУ Харькова уже на обмен.

Там у меня открылась язва. Меня отвезли на неотложке в Харьков. При этом врачи сделали мне эндоскопию и все анализы: у меня сильно кровоточила язва. Факт в том, что меня отвезли под чужой фамилией. Мне сказали: называй любую фамилию, любой адрес. Меня хотели положить в стационар. Но им запретили. Привезли меня обратно в СБУ, и пока не произошел обмен, приходилось как-то терпеть все эти боли невыносимые. Кроме того, что было все тело побито, ну еще и язва открылась».

Пострадавший от пыток украинских силовиков Дмитрий Ермаков состоял в движении «Антимайдан» в Мариуполе. Восемнадцатого сентября 2014 года около своего дома он был захвачен украинской Национальной гвардией. Он свидетельствует: «Во дворе дома стояла иномарка без номеров. Когда я проходил мимо, из автомобиля вышли четыре человека в камуфляже и масках, вооруженные автоматами. Привезли на территорию мариупольского аэропорта, где располагались части Нацгвардии. После приезда полтора часа стоял на коленях.

За отрицательные или уклончивые ответы угрожали пытками, покалечить и убить. С 20 по 23 сентября находился в холодильнике. Двадцать первого сентября в холодильник привели сильно избитого молодого человека Макаренко. Его задержали на работе в цеху „Азовсталь” в середине рабочего дня за то, что он пустил погостить к себе приятеля и его товарища, которые состоят в батальоне „Восток”.

Поздним вечером 21 сентября привели еще двух парней. С их слов, их задержали за то, что они в темноте подъехали к блокпосту ВСУ. Они не заезжали на блокпост, развернулись и поехали обратно в свою деревню. Свой поступок объяснили тем, что находились в состоянии алкогольного опьянения и решили проверить недавно приобретенный автомобиль. Они сообщили, что уже подъезжали к своей деревне, когда их догнали военнослужащие ВСУ и обстреляли автомобиль без предупреждения, вынудив их остановиться. Их избили. Стреляли в землю рядом с головами.

Еще через некоторое время привели молодых людей, которых схватили за то, что они ловили рыбу рядом с ограждением Азовского морского порта. В ходе общения с другим задержанным они рассказали, что по дороге в аэропорт их избивали и пытали электрошокером».

Пострадавший Павел свидетельствует, что причиной его задержания и пыток стала его телефонная беседа с депутатом из Донецкой народной республики: «Сначала со мной беседовали вежливо, потом зашел мужчина и начал бить по ребрам. Мне стало дурно, и мне дали таблетку. Были судороги, у меня онемело тело. Они требовали признаться, что я был корректировщиком. Это неправда. Они слушали телефоны, а я просто поговорил с депутатом из Донецкой народной республики. Отвезли на полигон Днепр-1, там человека ни за что ни про что кидали в трехметровую яму, заставляли копать могилы».
Денис Гаврилин, задержанный украинской Национальной гвардией 31 июля 2014 года на блокпосту и переданный батальону «Азов», рассказывает: «Каждые два-три часа — допрос. Много всего. Меня топили. Глаза были завязаны, клали на лицо полотенце или тряпку. Я не видел. Руки при этом были прикованы сзади. И, держа меня сзади за голову, положив мне на лицо тряпку, поливали сверху. Не знаю из чего — из бутылки, из чайника… не видел Состояние — утопление. Потом приводили в чувство. Ну и так далее.

Так как у меня уже переломано колено, они увидели корсет на ноге, на колене, и мне сломали его повторно. В первый день его сломали. Потом на ногах, где ноготь, мне вставляли иголку. Такое состояние, как будто жилы из шеи тянет. Вытягивает всего, все тело каменеет. Закидывали в яму с трупами. Расстреливали, короче. Закидывают в яму, специфический запах — эффект расстрела. Там много всего. Я знаю хлопца, которому плоскогубцами вырвали четыре передних зуба. Ребят знакомых, сколько видел, им на ломиках „карусели” делали».

Валерий Борзов из Красноармейска рассказывает, как его пытали сотрудники СБУ: «7 ноября 2014 года я был задержан сотрудниками СБУ и увезен в какой-то подвал Красноармейска. В подвале меня били по голове, ногам, спине, почкам. В процессе я дважды терял сознание, меня обливали водой, и я приходил в сознание. В ходе пыток меня били руками и ногами по голове и в живот, отчего я снова терял сознание.

Усадив меня на колени, били по ногам, а потом прицепили руками сзади на какую-то цепь или трос („ласточка”) и сильно били. После, сняв меня с „ласточки”, били несколько раз по голове какими-то брусками. Позже меня усадили на стул и предварительно дали текст, я должен был сказать его на видеокамеру. Под угрозой насилия над моей семьей я сказал».

Ополченец Павел Борисов рассказывает, как над ним издевалась Национальная гвардия и разрывала его раны: «19 июля 2014 года я попал в плен. Был обстрелян из засады с трех сторон и взят в плен в тяжелом состоянии. В плену над нами издевались. Били по голове и нажимали на раны, откуда текла кровь. Получил я шесть пулевых ранений плюс осколочное. Таскали, издевались, оскорбляли, вывозили расстреливать.

В СБУ нас отправили город Краматорск, где мы находились в больнице сутки, потом перевезли в Харьковскую СБУ, которая нас не приняла, и нас снова положили в больницу.

Я много крови потерял, меня били по ранам, нажимали на осколки, на пули, совали пальцы в дырки от пуль, крутили в разные стороны и смеялись. Они наблюдали, как я истекаю кровью. Снимали на видеокамеру пытки и издевательства. Это была Национальная гвардия. А следующий день они приехали, хотели забрать нас, чтобы расстрелять, но им другие охранники не дали.

Врачи осколки вообще не вытаскивали. Одна пуля застряла в руке, раздвоила кость, врачи не стали ничем заниматься, потому что им не надо было. Они просто накладывали мазь и кололи обезболивающие, старались, чтобы больше не беспокоил, говорили „так заживет”, „со временем выгноится и выйдет само, ничего страшного”. Пули находятся до сих пор в теле.

Потом забрали в СБУ, недолечив, я еще был с гнойными ранами. Людей туда привозят избитыми, с выжженными свастиками, надписями „СС”. Другие люди приезжали с разбитыми полностью телами и лицами до неузнаваемости просто, как будто груши перебитые. Отбито все, даже мясо отходит от костей».
Ополченец Андрей Панченко был захвачен 14 января 2015 года. Он рассказывает: «Меня попросили друзья сесть за руль и отвезти их в город Докучаевск. Мы заехали на украинский блокпост. Нас уложили на пол, завязали нам руки, ноги, периодически сопровождая избиением, натянули шапку на голову, обмотали ее скотчем, чтобы было трудно дышать. Загрузили в свой автомобиль и увезли. Когда приехали, нас всех выкинули в какое-то темное помещение. И по одному начали выносить, мы были полностью связанные. Усадили на стул, один держал ноги, завел их под стул, руки за спинку стула, и там держали.

Потом меня просто били молотком, обыкновенным молотком. По ногам, по плечам. Все это происходило до тех пор, пока я не потерял сознание. Такая процедура происходила три дня. Меня трижды ставили к стенке, стреляли из пистолета, стреляли рядом и говорили, типа, мы же можем и не промазать. На 13-й день, ближе к вечеру, подъехал автомобиль, нас забрали всех, при этом сказали, что гражданских людей — в расход. А нас двоих, у которых были корочки, — в милицию, в тюрьму. Везли нас долго, когда привезли, мы были связаны, шапки на глазах. Первый день нас не трогали в СБУ. Потом так же выводили по одному на допрос.

После того, как я им рассказал то, что я уже рассказывал тем военным, меня ударили в пах электрошокером и добавляли вольтаж, потому что сильнее и сильнее было. Током было очень больно. Я упал, кричал: „Расстреляйте меня, зачем мучаете? Я ничего не знаю”. После этого пришел следователь и сказал, что я попал в правовое поле».

Полученные Фондом исследования проблем демократии данные позволяют утверждать, что украинские вооруженные силы, Национальная гвардия и другие формирования Министерства внутренних дел Украины, а также Служба безопасности Украины (СБУ) систематически и намеренно нарушают статью 3 Европейской конвенции по правам человека: «Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию». Масштаб и системность применения пыток позволяют также сделать обоснованный вывод о том, что их использование является намеренной политикой этих структур, санкционированной их руководством.

Первая – 880 дезертиров разыскиваются Военной прокуратурой Западного региона Украины. Почти тысяча человек самовольно покинули места несения службы – преимущественно в зоне АТО (многие — захватив с собой оружие) и сказали родному государству: «На хрена нам война? ».

Чтобы было понятно, речь тут идет только о дезертирах – то есть, тех кто уже был мобилизован, а потом сбежал, и только из Западной Украины. Цифры по остальным регионам страны — не меньше. А всего в октябре 2015 года Военная прокуратура насчитала 16 тысяч дезертиров. Шестнадцать тысяч! Но если считать с теми, кто был достаточно умен и везуч, чтобы вообще не попасть в ряды ВСУ – то получается и вовсе феерическая картина. Шестую волну мобилизации «закосили» порядка 27 тысяч человек, то есть больше половины!

Итак, первая цифра показывает нам количество тех, кто не желает участвовать в бессмысленной братоубийственной войне. А теперь обратимся ко второй цифре – и на этот раз узнаем кое-что о качестве. Качестве тех, кого все-таки «загребли» в ряды украинской армии.

И вот она, вторая цифра – более тысячи человек небоевых потерь. Это откровение от главного военного прокурора Анатолия Матиоса действительно шокирует, особенно с учетом того, что общее число потерь за 2014-205 годы заявлено в 2027 человек (я так понимаю, сюда не вошли потери нацбатов, отрядов «правосеков» и прочих полурегулярных формирований). Половина потерь украинской армии – небоевые! Украинские вояки в самом что ни на есть прямом смысла перебили сами себя!

Но где же подробности? Сам Матиос говорит довольно обтекаемо, без конкретных цифр, но все же давая понять, как живые бойцы превращаются в мертвых:

«Я вам сейчас цифры озвучу небоевых безвозвратных и санитарных потерь украинской армии. Три полка. Более тысячи человек — это небоевые потери в АТО. Расстрел сослуживцев, неосторожное обращение с оружием, увечье, что привело к смерти, ДТП, якобы болезни сердца. Кто в военно-медицинских комиссиях работает? Президент? Нет, врач районной амбулатории, который за сто-двести гривен здорового Ивана делал больным, а больного, у которого не было денег заплатить, отправлял воевать… А теперь он пришел туда и он пьет. Случай был, когда на пьяную голову один «герой» бросил гранату в буржуйку. Тринадцать человек легло!».
Оставим на совести «военного прокурора» представление о составе полков (может быть, это такие, специфически-украинские штаты полков, где из тысячи человек можно легко сделать целых три штуки), перейдем к той сути, которую удалось накопать в данных за октябрь 2015 года. Тогда, кстати, число небоевых потерь было всего 597 человек, что очень красноречиво говорит нам, что за «мирные» осень и зиму 2015-2016 годов украинская армия сократила саму себя еще минимум на 400 человек, что куда продуктивнее всех действия «сепаратистов». Так держать, камраден! Наращиваем темп!

Вот сама конкретика на эти 600 человек:

- 171 человек совершил самоубийство,

- 137 стали жертвами несчастного случая (из них 33 утонули, 39 отравились),

- 64 были убиты другими военнослужащими,

- 26 были убиты гражданскими,

- 112 погибли в ДТП,

- 87 погибли из-за нарушения мер безопасности (из них 66 — из-за ненадлежащего обращения с оружием и боеприпасами).

Кра-со-та! Ну красота же!

Где ухитрились утонуть в степном Донбассе 33 человека?! Какую нечеловеческую тягу к воде нужно было испытывать?!

112 человек разбились насмерть (число покалеченных наверняка в разы больше!) в авариях транспортных средств. А так как транспортные средства в армии весьма тяжелые и трудноуправляемые, то сколько при этом погибло мирного населения, не говорят – но достаточно вспомнить хотя бы случай в Константиновке, где БМД с пьяным водителем задавила ребенка.

66 дурачков убили себя и, возможно, окружающих по причине катастрофического недостатка обучения, как обращаться со вверенным им оружием. О том, как обстоят дела с обучением мобилизованных в ВСУ написано уже столько, что повторяться нет нужды. Смысл простой: армия неучей опаснее для самой себя, чем для противника.

26 были убиты гражданскими – вот это любопытно! Скорее всего, речь идет о пьяных разборках, которые так любят устраивать «герои». За что и огребли без всякого снисхождения к зеленому цвету одежды. А может быть, и наоборот – военные стали уже так раздражать всех в стране, что их и убивают охотнее?

64 были убиты другими военнослужащими («граната в буржуйку») – ах, как бы хотелось побольше подробностей! Тогда мы узнали бы, не были ли часом убиты в числе этих 64-х особо дерзкие офицеры и особо рьяные каратели. Такие, зачастую, долго не живут в солдатской среде, умирают от рук своих же.

И, наконец, лидер нашего топа – самоубийцы, коих целых 171. Тут комментировать нечего. Я думаю, что одним из главных движущих факторов для суицида стали не только плохие условия быта, но и откровенно мерзкий характер самой войны. Такое история уже проходила во Вьетнаме.

И, наконец, чисто для сравнения – за 9 лет войны в Афганистане Советская армия потеряла небоевыми потерями 739 человек. Всего. А тут, даже официально – тысяча за два года. Выводы – более, чем очевидны: сколько бы не надувались ВСУ мобилизациями, а качество личного состава – хуже некуда.

Григорий Игнатов
Источник: http://jpgazeta.ru/statistika-protiv-vs ... ie-poteri/

Атака на посольство России в Киеве относится к тому же разряду инцидентов и способна была бы похоронить отношения РФ и Украины, если бы было что хоронить. Но систематическая политика якобы не государственного терроризма, осуществляемого киевским режимом в последние месяцы и так похоронила уже все что можно: сперва энергоблокада террористами Крыма, затем блокада бандитами транспортных перевозок России с Европой — и все это с издевательской усмешкой: «Мы их не контролируем и ничего не можем сделать», усмешкой уместной из уст провалившегося государства типа Сомали, но никак не «еуропейской державы», претендующей на евроассоциацию.

Хочется ответить: «Если вы не можете поддерживать в стране элементарный порядок, то удивительно ли, что разные части вашей „державы” разбегаются в разные стороны и вы их не можете удержать?».

Но, разумеется, эта неспособность — лицемерие. Когда надо защищать от атак «правосеков» Верховную Раду или лично Порошенко, украинский МВД вполне справляется. И безнаказанность антироссийских акций, в частности атак на посольство, означает лишь то, что режим их поддерживает и в них заинтересован.

О том же говорит и стопроцентная скоординированность камней в посольство с криками «За Надю!» и виртуальных камней с тем же самым криком со стороны нашей проукраинской оппозиции. Её представители последние несколько суток бьются как в падучей то рассказывая очередные сказки про голодовку Савченко, то про ее отвагу и героизм. Леонид Гозман договорился даже до того, что, якобы, и для тех для кого «Крым наш» Надежда Савченко тоже «герой».

Зачем нужна это ложь — совершенно очевидно. Дело не в личности фанатичной украинской националистки, участницы карательной операции. Дело в принципе. Несмотря на весь устроенный в зале суда цирк — песни, вышиванки, голодовки, угрозы и выкрики, Савченко и ее защитники провалились в главном.

Обвинение вполне убедительно доказало, что карательница занималась наведением артиллерийского огня на мирное население Донбасса.

То есть совершила военное преступление по законам любой цивилизованной страны.

Осознанное убийство гражданских лиц — самый мерзостный аспект любой войны. Участвуя в этом преступлении никто не может оправдаться тем, что он солдат и просто исполнял свой долг. Даже при самой справедливой войне ведение ее при помощи убийства гражданских вызывает всеобщее осуждение.

Вспомним бомбардировки союзниками Дрездена в 1945. Шла война за исклренение зла — нацизма. Гражданское население Германии в большинстве своем было настроено пронацистски даже в конце войны. И все же виновник бомбардировки Дрездена сэр Артур Харрис так никогда и не стал пэром и был вынужден уехать из Британии в Южную Африку так как столкнулся с бойкотом в лондонском обществе. И это после Ковентри, после всего, что Британия пережила от нацистских бомбардировок в 1940.

Украина с самого начала Донбасской войны избрала террор против гражданского населения её основным методом. Потери гражданских от артиллерийских и минометных обстрелов, от расстрелов и пыток, значительно превышают потери ополченцев или ВСУ в боях. Эта война совершенно односторонняя. Никому еще ни разу удалось небездоказательно обвинить ДНР и ЛНР в сознательном уничтожении мирного населения. И это, конечно не случайно: украинская сторона уничтожает людей про которых уверена, что они в любом случае будут поддерживать «сепаратистов». Будут потому что считают себя русскими по культуре и донбассцами. То есть ВСУ проводит истребительную политику в отношении граждан Донбасса.

И Савченко была активной, убежденной, энергичной участницей этой политики. В этом смысле она такая же «героиня Украины» как нацистский каратель Роман Шухевич. И она и он видят торжество украинской идеи в уничтожении всех, кто смеет не желать украинизироваться — неважно будь это вооруженный ополченец, журналист, женщина или маленький ребенок.

Почему же наши оппозиционеры пошли в такую яростную психическую атаку «За Надю!» в 100% координации с Правым Сектором*, так что Гозмана не отличить от Яроша, а батальон «ПАРНАС» от батальона «Азов»?

Гуманизм и прочие подобные химеры тут нипричем. И для Киева и для московской оппозиции важно не допустить приговора. Для них непереносима сама мысль, что истребительная политика и ее исполнители будут в лице Савченко осуждены. Да еще и российским судом. Что тем самым будет закреплена российская юрисдикция в подобных делах.

Россия, конечно, тоже совершила ошибку в том отношении, что дело Савченко оказалось одиноким. Что в руках нашего правосудия не находятся десятки и сотни «Надь» всех полов, возрастов и воинских званий, что в российских тюрьмах не голодают пухлые артиллеристы, убившие «Горловскую мадонну» и десятки других донбасских детей.

Именно одиночество дела Савченко позволяет лепить из нее героиню и страдалицу, затуманивая элементарную суть происходящего: судят наводчицу осознанно и с энтузиазмом помогавшую уничтожению мирных людей, включая журналистов. Судят убийцу.

Все «миротворческое» движение российской оппозиции, все заявления о «непризнании аннексии Крыма» и «осуждении российского вторжения» лишь слегка лакирует тот факт, что и каратели в Киеве, и их пособники в Москве требуют карт-бланш на убийство мирных граждан, по сути на детоубийство.

Когда Навальный, Касьянов, Гозман, Макаревич ходят с плакатом: «Нет войне!» они хотят не мира, а именно одностороннего и беспрепятственного продолжения Киевом истребительной политики. Когда они говорят: «Свободу Наде Савченко!» они имеют в виду: «Не мешайте Наде убивать дальше».

Они и сами бы убивали если бы могли — история с избиением старика на марше памяти Немцова активистами «Демвыбора России» показывает, что политическое насилие эти активисты осуждают только если оно направлено против них. И защитники «Нади» скорее всего с удовольствием и сами бы скорректировали огонь по российским журналистам, которых они именуют «пропагандистами».

Мне кажется мы недостаточно осознаем эту проблему. У нас в стране вполне легально и беспроблемно действуют лица и организации, которые отождествляют себя с убийством детей, с уничтожением российских журналистов, которые, как недавносваливший Илья Пономарев, открыто сожалеют, что украинские силы не открыли огонь по нашим солдатам в Крыму…

Фактически они воспринимают ВСУ как боевое крыло в своей гражданской войне против России, её государства, её народа и всех людей русского мира.

Соотношение между Гозманом/ПАРНАС-ом и Савченко/Правым Сектором примерно таково как соотношение между партией «Шинн фейн» и террористической ИРА на пике ее активности. Одни убивают, другие выдвигают политические требования.

Я не большой поклонник политических ярлыков вроде «пятая колонна». Но напомню, что это понятие родилось во время гражданской войны в Испании, когда Эмилио Мола сказал, что у него 4 колонны мятежников идут на Мадрид, а 5-я из диверсантов, саботажников и просто сочувствующих, в самом Мадриде.

Надо понимать, что деятели нашей «пятой колонны» и в самом деле воспринимают сложившуюся ситуацию не как политический спор, а именно как гражданскую войну. Войну в которой они, в отличие от камнеметчиков у посольства в Киеве и минометчицы Нади, пока не могут стрелять. Но это — пока.