Лживая реальность

В начале этой недели директор Приморского государственного музея имени В. К. Арсеньева Виктор Шалай оставил на своей страничке в социальных сетях горькую запись. По тексту она, безусловно, очень личная, но по смыслу и значению далеко выходит за рамки социальных сетей. Потому что имеет прямое отношение к проблеме, которая, по большому счету, касается всех нас — не только коренных владивостокцев, но и тех, кто приехал относительно недавно (как, к примеру, действующий мэр города, г-н Пушкарев), однако уже научился бить себя в грудь, клятвенно заверяя окружающих в непреходящей любви к этому удивительному городу. Однако, судя по тому, о чем пишет Виктор Шалай, удивительного во Владивостоке остается все меньше и меньше…
С любезного согласия автора мы публикуем этот текст.
…Сегодня был в Почтовом переулке у дома Элеоноры Прей. Не заходил больше месяца. Потому что ноги «не хотят». Хотя есть к кому и есть зачем.
В страшной яме растет страшное здание. И десяток равнодушных мужиков льют бетон в арматуру, в промежутках устало покуривая на крыльце соседнего флигеля. Застройщик по-прежнему хочет шесть этажей, мы по-прежнему не хотим даже двух. Власть не хочет ничего. В итоге — страшнейшее месиво из бетона, металлоконструкций, окурков, брезента и грязи. Где еще год назад стоял маленький флигель на краю последней во Владивостоке старинной усадьбы. Где из тесаного камня были красивейшие подпорные стены, и дорожки, проложенные бывшими владельцами. Там была уникальная атмосфера, которую легко угробить и никогда нельзя повторить заново.
Вспоминаю свои пять лет с Элеонорой. Думаю о своих коллегах, о дорогой Биргитте Ингемансон, создавшей из эпистолярного наследия Элеоноры Прей целую библиотеку уникальных изданий. Думаю, как же наивно мы мечтали тогда о том, что ровно с Почтового переулка, с усадьбы Смитов начнется оживление того немногого, что осталось от старого Владивостока. И была уверенность, что вот-вот мы всем городом обустроим усадьбу. И всем городом будем туда ходить. Кто в гости, кто на работу. И будет там светло. И будет там радостно. И будут жители о своем городе там узнавать и чувствовать что-то такое, что поможет им ХОТЕТЬ в этом городе ЖИТЬ. В итоге — неостановленная стройка, грязь, куски бетона и прутья, торчащие из еще живого «тела» несчастной усадьбы...
Так обидно бывает только тогда, когда обижают родного тебе человека, а ты ничего не можешь сделать. Хочется отвернуться, а некуда, потому что везде — так же. Кроме 20 лет назад отреставрированного итальянцами железнодорожного вокзала. Как же глупо мы прожили эти 20 лет. Исковеркав все возможные фасады и интерьеры старого Владивостока. Где напильничком, где бульдозером. Все на откуп было отдано. Никакой стратегии памяти, культурной политики, ничего, что оставляло бы старине хоть малейший шанс. Ничего не осталось. Позорная, стыдная, лживая реальность, в которой частный интерес победил любые общественные инициативы. Так феерично «просадить» весь исторический и архитектурный ресурс нужно было умудриться. Еще «вчера» было хотя бы три нетронутых уголка, хотя бы три. Сегодня — ни одного. Ни посмотреть, ни показать больше нечего.
Сегодня в Почтовом переулке я почувствовал, насколько же несчастен этот город. Если его прошлому НИ ЕДИНОГО ШАНСА НЕ ОСТАВИЛИ. Тихая, незаметная большинству, страшная драма, которая еще аукнется городу. Когда накатаемся по мостам. Когда нагуляемся по территории университетского кампуса. Когда спохватимся старины, которую сегодня некоторые застройщики надменно именуют сараями. Сами ли «дотелепаем» или подскажет кто — не так важно. Застройщиков в этом городе уже не будет. Не для того они строят дорогие, скверные, некрасивые дома, чтобы самим на них смотреть. Уедут. Туда, где дома красивые и недорогие и вокруг та самая старина, чужая, но зато уютная и в большом количестве. А те, кто останется, в какой-то момент поймут, что на чужую историю не накопили, а своей, увы, не осталось. Страшная участь — быть обреченным жить среди китайской плитки, алюкобонда и пластика, с перегороженными панорамами, без парковок, газонов и скверов. Без единого старинного фонаря, без кусочка старой подпорной стены, без подлинных ландшафтов, без всего того, что еще будет в памяти, но никогда уже не вернется заново в городскую реальность. И никто ничего не смог сделать. Из тех немногих, кто действительно хотел. Когда шел из Почтового переулка, с трудом, но признал, что образ будущего Владивостока у меня не рождается, не потому что этого будущего не будет. Будет непременно. Просто у меня будущее всегда из прошлого проистекало. А как без прошлого — я совсем не понимаю. И по правде сказать — не хочу. Тем более стоит признаться, что со всем этим можно было бы обойтись по-другому. Можно было бы. И тем обиднее.
* * *
Напоследок просьба. К тем, от кого зависит. Сделайте то, что еще можно сделать. Да, уже не осталось целостных участков исторической среды. Но есть еще отдельные объекты. Спасите их, ведь вам в действительности это ничего не стоит. Поручите провести инвентаризацию памятников, разобраться с паспортизацией и охранными зонами. Внесите в градостроительные планы необходимые изменения, например регулирующие этажность. Добейтесь демонтажа хотя бы одного объекта, построенного с нарушениями. У половины застройщиков пропадет азарт инвестировать в авантюрные проекты.
Впереди еще Владивостокская крепость. Порядком покалеченная, но все еще способная удивлять.
Той территории, на которой мы все живем, от этого будет только лучше.
Подтекст
Если что в этом тексте и удивляет, то некоторая наивность автора, призывающего «тех, от кого зависит» предпринять активные усилия по сохранению исторической среды и сносу незаконных новоделов. Стоит напомнить, что шесть лет назад, во время пришествия г-на Пушкарева в городскую власть, официальный сайт мэрии Владивостока пестрел грозными пресс-релизами с сообщениями о том, что незаконные новоделы будут непременно снесены. Назывались даже вполне конкретные адреса, в частности в районе остановки «Лазо». Эффективность тех клятв проверена временем — шесть лет все-таки не малый срок. Новоделы не только процветают, но и множатся пуще прежнего. На прямой вопрос: «Отчего ж так получилось?» чиновники стыдливо отводят глаза: мы, дескать, проиграли застройщикам в суде.
А вот это уже не вызывает никакого удивления…

Биргитта Ингемансон - такой труд проделала прилетала дважды во Владивосток, я оба раза была на встрече с ней

29 июня 2010 года



25 марта 2011 года