В.М. Ермолаева «Лебедь, щука и рак », 1929

Всемирно известная сага Джоан Роулинг вышла на русском языке в переводе Марии Спивак. Что изменилось в самом популярном любительском переводе поттерианы, рассказала сама Маша Спивак и издательская группа «Азбука-Аттикус».

В российских книжных магазинах вновь появилась покорившая весь мир история юного волшебника Гарри Поттера. Семь книг знаменитой сказочной саги выходят в новом оформлении и, что очень важно, в новом переводе.

История о Гарри Поттере, описанная Джоан Роулинг, впервые вышла на русском языке в 2000 году. Тогда права на издание книг британской писательницы принадлежали издательству «Росмэн». И наши читатели, так же, как дети и взрослые во всем мире, влюбились в Гарри Поттера и волшебный мир Джоан Роулинг.

Но и критики, и читатели, особенно те, кто сумел познакомиться с историей в оригинале, понимали, что в России самой знаменитой книжке столетия не повезло с переводом. Истории о приключениях Гарри готовились в спешке, над каждым романом трудились сразу несколько переводчиков, которые зачастую не согласовывали друг с другом тонкости передачи языковой игры Джоан Роулинг. На соседних страницах волшебные реалии могли называться по-разному, а герои вдруг менять свои имена.

С прошлого года права на издание «Гарри Поттера» в России приобрела издательская группа «Азбука-Аттикус», рассказал генеральный директор издательской группы Леонид Шкурович:

«Росмэн» лишился прав в мае 2013 года. «Росмэн» опубликовал релиз, который прозвучал примерно так: «Мы считаем, что все, что можно было сделать в этом проекте, мы уже сделали. Для нас проект уже неинтересен, поэтому мы от него отказались». «Росмэн», конечно, не отказывался. Это семитомное произведение стало, наверное, одной из самых востребованных книг за всю историю книгоиздания — совокупный тираж больше 400 миллионов на разных языках. Книга переведена на эсперанто, древнегреческий, латынь, то есть даже на мертвые языки. Если не ошибаюсь, всего на 68 языков. Это феноменально! Книга обошла по популярности «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл. Наверное, тиражнее «Гарри Поттера» только Библия".

Собственно, то, что новые правообладатели переиздадут поттериану, было ясно с самого начала. Оставался лишь один вопрос: кто будет переводчиком? «Азбука» выбрала перевод Марии Спивак, хорошо известный всем российским поклонникам Гарри Поттера. Первую книжку о мире волшебников Мария перевела еще в 2000 году, когда подруга прислала книгу Джоан Роулинг для ее сына:

«Я пожалела переводчика, а через день вдруг обнаружила, что сижу за компьютером и перевожу. Так я перевела почти всю первую книгу. Никому ее не показывала. Все там сама придумывала. Потом показала мужу и сыну. Они поступили так же, как я: взяли ее в руки и не отпускали, пока не прочитали. Это меня вдохновило, я стала продолжать.

А потом мой перевод попал в Интернет, и дальше уже люди стали писать, просить продолжения. Почти сразу началось состязание с народным переводом. Это была интересная, увлекательная жизнь".

Перевод Марии Спивак в Сети читали сотни тысяч человек. У него были и преданные поклонники, и ярые критики, были и те, кто высоко оценивал сам текст, но был недоволен, например, переводом конкретных имен. В любом случае стоит подчеркнуть, что это единственный русский перевод, выполненный одним человеком, который к тому же прошел огонь, воду и медные трубы читательского внимания. Издательство, безусловно, сделало очень достойный выбор. Вот что рассказал об этом Леонид Шкурович:

«У нас выходит эта книга в переводе Марии Спивак. Ее перевод первого тома существует уже 12 лет. Мария Спивак сделала любительский перевод, потом продолжила, а потом делала уже профессиональные переводы Сьюзен Зонтаг „Любовница вулкана“ и еще ряд сильных знаковых книг и является одним из лучших переводчиков на литературном горизонте России.

Тот любительский перевод, который она сделала 12 лет назад, прошел существенную правку. В работе над новым переводом приняли участие редакторы Максим Немцов и Настя Грызунова. Собственно, это перевод Спивак. Безусловно, он содержит все сильные стороны ее первого любительского перевода. Перевод Спивак пользовался очень большим успехом в Сети, хоть и не был официальным. Сейчас этот перевод обрел некую зрелость и профессионализм, которые приобрела сама Маша, и плюс помогали замечательные редакторы".

Сама Маша к выбору издательства, надо сказать, отнеслась без особого энтузиазма. Для нее «Гарри Поттер» — давно прочитанная книга:

«Меня убедило не столько издательство, сколько родители, которые сказали, что не важно, что придется пойти на какие-то уступки, тем не менее, это будет печатная книга, что с точки зрения вечности гораздо приятнее, чем существование в недрах Интернета. И это для меня был аргумент.

В принципе, я сама понимала, на что иду, что будут недовольны и те, кто привык к существующему переводу, именно из-за имен, которые на самом деле не самое важное, и те, кто привык к моему переводу. Когда привык, то привык. Скажем, привык человек, что было написано так, у него эта фраза в голове зафиксировалась, а когда это по-другому, это кажется кощунством.

Хотя, надо сказать, во многом редактура, я считаю, с точки зрения русского языка, конструкций, разговорности гораздо лучше".

Редактура в переводе действительно ощутимая, особенно в первых двух главах. И теперь споры, которые 12 лет назад велись вокруг сравнения официального перевода «Росмэна» и неофициального Машиного, возобновились с новой силой. Первая часть сказочной саги — «Гарри Поттер и философский камень» — появилась в продаже всего пару недель назад, а читатели уже по слову сравнивают прежний вариант перевода Спивак и новую версию.

В отличие от преданных фанатов, которые болезненно реагируют на любые переписанные фразы любимой сказки, Мария к изменениям, сделанным в ее тексте, относится с одобрением и шутит, что теперь текст летит, как метла Гарри. Правда, некоторых вариантов ей все-таки жаль:

«Мне это было морально тяжело. Жалко тех своих вариантов, которые меня и вообще всех устраивали, но, вообще-то, были неточностями. Я же не заботилась очень о точности, я переводила просто для себя и своей семьи. Те изменения, которые многих не устраивают, все же правильные».

И в целом по духу, по настроению, по стилю перевод Маши Спивак все-таки сохранен, а это значит, что новое поколение читателей получит, наконец, точное представление о магии поттерианы. Любому, кто откроет оригинальный текст Джоан Роулинг и сравнит оба варианта, станет очевидно: Маше Спивак удалось главное — создать тот же самый удивительный мир волшебства с помощью слов другого языка:

«Перевод сильно отличается от перевода „Росмэна“, перевод сильно отличается по иконографии — именам и названиям — от перевода, который был использован в дублировании фильмов. Причина очень проста. Маша сама здорово сформулировала те критерии, которыми она руководствовалась в работе: это текст, который максимально точно соответствует изначальному тексту Джоан Роулинг по всему — по стилю, ритмике и даже пунктуации».

В новых книгах сохраняется и главная особенность текстов Марии Спивак — оригинальный перевод имен героев. Известно, что имена персонажей в книгах Роулинг говорящие, и Мария убеждена, что оставлять такие имена без перевода неправильно. Подтекст, а значит, и характер персонажа должен улавливаться сразу. Спивак это блестяще удалось.

Другое дело, что именно за перевод, а не транслитерацию имен и критикуют Марию те, кто, например, сначала посмотрел фильм. Что ж, в этом случае, как говорит сама переводчица, читателю приходится выбирать, что для него важнее, — привычка или литература:

«Люди иногда не только не понимают, но и не собираются понимать того, что в слове зарыто. Например, в несчастном Злодеусе никто не угадал два корня: зло и deus, что мне очень странно».

В оригинале фамилия профессора зельеделия — Снейп, что, очевидно, созвучно слову snake — змея. И профессор Злей, в котором слышится и зло, и змей, и даже зелье — перевод точный и более чем удачный. И очевидно, более выигрышный, чем странная для слуха фамилия Снегг, под которой этот персонаж фигурировал в переводах издательства «Росмэн». Имя же Злея в новом издании Мария согласилась изменить на Злотеуса. Также редакторы сменили название колледжа Ровенкло и фамилии некоторых учеников и преподавателей Хогвартса:

«Мне уже было все равно, когда ко мне обратились. Я сразу поставила условие сохранения моих имен. Но внутренне я была готова отстаивать до последнего только Огрида и муглов».

«Те битвы, которые идут сейчас вокруг перевода Спивак и тех имен, которые она использовала, подтверждают, что очень тяжело расставаться с привычками, для какой-то части аудитории это болезненный процесс. Тем не менее мы абсолютно уверены, что сделали хорошую работу. Мы уверены, что выбрали для этой работы лучшего, блестящего партнера — Марию Спивак. Мы гордимся и Марией, и той командой, которая в этой работе участвовала. Надеемся, что у „Гарри Поттера“ сейчас начнется новая жизнь».

На самом деле, менять названия приходилось даже самой Джоан Роулинг. Например, для американской аудитории писательница была вынуждена заменить «философский камень» в заглавии первой книги на «волшебный». Издатели в США заверили Роулинг, что дети не станут читать книгу со словом «философский» в названии. Джоан потом сожалела о переменах.

Однако секрет обаяния саги о Гарри Поттере не зависит ни от того, как именно она называется, ни от того, как звучит фамилии героев:

«Это действительно волшебная сказка которая берет тем, что она такая простая и такая волшебная. В нее веришь, даже если тебе 150 лет, и представляешь себя в такой школе, что тебе пришло такое письмо… Это такая магия, которая действительно существует вокруг».

Именно эту магию и предстоит открыть для себя новому поколению читателей. Например, тем, кто 12 лет назад еще и читать-то не умел. Все, кому только предстоит знакомство с удивительным миром чародейства и волшебства, дружбы, взросления и борьбы добра и зла, получат великолепный подарок — семь отлично изданных книг о Гарри Поттере в едином блестяще выполненном переводе.

2014 Ирландия
Письмо детям всего мира
Читатели часто спрашивают писателей, как они создают свои произведения – откуда берут для них идеи? Писатель отвечает: Это все мое воображение.
Ах, ну да, – может сказать читатель – Но где же находится ваше воображение, из чего оно сделано, и есть ли оно у каждого из нас?

Ну, – говорит писатель – Оно, конечно же, в моей голове. Оно состоит из картинок, слов, воспоминаний, следов других историй, слов, кусочков вещей, мелодий, мыслей, лиц, чудовищ, форм, слов, движений, слов, волн, арабесок, пейзажей, слов, запахов, чувств, цветов, легких щелчков, свистов, вкусов, всплесков энергии, загадок, бриза и слов. И все это кружится в вихре, поет, крутится калейдоскопом, плывет, сидит, думается и скребется в голове.

Конечно, у каждого из нас есть воображение: иначе мы бы не умели мечтать. Хотя не у всех оно одинаково: в воображении поваров, возможно, преобладает вкус, в воображении художников – цвета и формы. А воображение писателей наполнено словами.

Воображение читателей и слушателей историй также работает на словах. Воображение писателя вырабатывает, сплетает и формирует идеи, звуки, голоса, героев и события в единую историю, а истории сделаны только из слов и ничего больше, батальонов закорючек, марширующих по странице. Но вот настает черед читателя, и закорючки оживают. Они остаются на странице и, все еще, выглядят как батальонные ряды, но они начинают шевелиться в воображении читателя, и теперь читатель формирует и сплетает слова таким образом, что история развивается внутри его или ее головы, также, как однажды это происходило в голове писателя.

Вот почему читатель также важен для истории, как и писатель. У истории только один писатель, а читателей может быть сотни, тысячи и даже миллионы, читающих на одном с писателем языке, или даже в переводе на многие другие языки. Без писателя история никогда бы не появилась на свет; но без всех этих тысяч читателей по всему миру история не смогла бы прожить все свои жизни.

Каждый читатель истории имеет что-то общее со всеми другими читателями этой истории. По отдельности, но при этом все вместе, они воссоздают историю писателя в своем воображении: действие одновременно частное и публичное, индивидуальное и общественное, глубоко личное и всенародное. Возможно, это лучшее, что умеют делать люди.

Продолжайте читать!
Шивон Паркинсон
Писатель, редактор, переводчик, лауреат премии na nÓg (Детской литературы Ирландии)

отсюда

П. Л. Трэверс:

«Я не привыкла писать о личных проблемах, меня волнуют только идеи. Разве так важно, какую кашу любил Джон Китс? Кому это интересно? Настоящая биография – это история души.

...Вы можете спрашивать меня обо всём, про мою работу, но я никогда не буду говорить о себе. Если вас интересуют факты моей биографии, то история моей жизни содержится в «Мэри Поппинс» и других моих книгах».

Тем не менее, дом в Сассексе, действительно, крайне интересен – потому, что именно в его стенах и оформилась сказка, прославившая Трэверс на весь мир. Случилось это зимой 1933 года, после того, когда писательница приходила в себя после приступа плеврита.

П. Л. Трэверс:

«Это был маленький запущенный особнячок в поместье, настолько старом, что оно упоминается в «Книге Судного дня» (Земельной описи Англии в 1085-1086 гг.– С.К.), посреди полной легенд сассекской равнины. Но я и не нуждалась в этом, чтобы погрузиться в сказочную атмосферу, поскольку витала в ней с раннего детства и не расстаюсь с ней по сей день. Я всегда считала, что Мэри Поппинс явилась ко мне, выздоравливающей после болезни, только затем, чтобы меня позабавить, и мне не приходило в голову помещать ее в книгу до тех пор, пока один из друзей не познакомился с записями о ней и не нашел их увлекательными. (Скорее всего, это был Расселл. Поначалу он даже считал, что Трэверс пишет книгу о ведьме. – С.К.) Я никогда не воспринимала ситуацию таким образом, будто это я сама придумала Мэри. Возможно, это она меня придумала, и именно поэтому мне так трудно писать о себе автобиографические заметки».

На самом деле образ Мэри Поппинс родился намного раньше – даже если говорить только о литературном варианте. Ещё в 1926 году Трэверс опубликовала в новозеландской газете «Christchurch Sun» рассказ «Мэри Поппинс и продавец спичек». Впоследствии эта история станет 2-й главой окончательной версии сказки. В русском переводе Б. Заходера эта глава отсутствовала, поэтому многие советские читатели и не подозревали, что у строгой няни, оказывается, был поклонник по имени Берт. Однако, если в варианте 1926 г. Берт играл роль «бойфрэнда», то в отредактированной версии он относится к Мэри, скорее, как к богине, а не подруге. Тем не менее, эта глава и в таком виде сильно выбивается из остального повествования – видеть неприступную няню как романтическую героиню, которая способна краснеть, весьма непривычно.

Сам образ Мэри Поппинс уходил корнями ещё глубже – в австралийское детство Памелы, когда её семья проживала в Боурале. Например, некоторые черты сказочной няни были позаимствованы у эксцентричной ирландской горничной.

П. Л. Трэверс:

«У Беллы – или её звали Бертой? – был зонтик с ручкой в виде головы попугая. Меня это зачаровывало. По выходным, на прогулке, он запутывался в Беллиных оборках, а по возвращении тщательно упаковывался в обёрточную бумагу, в то время как она рассказывала нам фантастические истории о том, что она делала и видела. Нет, не то чтобы рассказывала. Белла поступала лучше – она намекала. «Ах, – говорила она с видом Кассандры, – если б вы только знали, что случилось с деверем моей кузины!» Но в ответ на наши мольбы продолжать Белла напускала на себя великолепно загадочный вид и уверяла, что история совершенно неописуемая и уж во всяком случае не для детских ушей… То, о чём она не рассказывала, всегда было значительней, интереснее, чем жизнь».

Многое досталось Поппинс и от Кристины Сарасет – тёти Памелы, которую все называли «тётя Сэсс». Эта старая дева, по воспоминаниям Трэверс, как и Мэри, любила «фыркать», обладала колким языком, но при этом золотым сердцем.

В биографии писательницы, написанной Валери Лоусоном, говорится также, что и многие другие персонажи перешли в сказку из реальной жизни Боурала, и даже сохранили настоящие имена (владелица кондитерской мисс Кори с двумя дочерьми, дядя Доджер Вудс, мисс Квигли).

Что касается имени главной героини, то его происхождение также неоднозначно. В одном месте говорится, что Памела впервые увидела надпись «M. Poppins» в детстве, нацарапанной на обложке какой-то книжки. В другом – что она позаимствовала его у лондонского переулка «Poppin's Court», мимо которого ходила на работу в офис издательства.