Моего прадеда звали Моисей. Моисей Иванов. Он был донской казак и старообрядец, а у них с именами было строго. Только по святцам, в честь почитающегося в этот день православного святого. Если бы и меня назвали подобным образом, то меня звали бы, скажем, Аврикий, Киприан или Евагрий. И мой день рождения всегда совпадал бы с моими именинами. Но тогда, когда называли меня, уже многое изменилось.


Эти изменения начались сто лет назад, после революции, которая затронула все аспекты русского бытия. Новые времена требовали новых людей, а у новых людей должны были быть новые имена. Православных святых заменили химические элементы Радий и Гелий, сложно-сокращенные варианты имени Ленина, вроде Владлен, или же прямо взятые имена героев мировой революции. Например, довольно распространенное имя Марат, являющееся ничем иным как частью имени героя французской революции Жана-Поля Марата.


Некоторые особенно изобретательные люди составляли целые списки подобных имен, которые потом навязывались несчастным родителям. Вот как описывали это, скажем, Ильф и Петров в фельетоне «Мать», цитирую: «По окончании доклада несколько посиневшему младенцу давали имя: мальчика называли Доброхим, а девочку — Кувалда, надеясь, что детей будут так называть всю жизнь. Дома, конечно, все приходило в норму. Доброхима называли Димой, а Кувалду, естественно, Клавдией.»


Со временем революционный угар ослаб, и большинство русских родителей вернулись к достаточно ограниченному набору традиционных имен. Большинство, но не все. Некоторые люди считают, что в человеке всё должно быть прекрасно и удивительно. Включая имена их детей. Вот и живут в России девочка по имени Виагра и мальчик по имени Салат Латук. Живет Лука-Счастье Саммерсет Оушен — это имя одного человека. Живут Будда-Александр, Дмитрий-Аметист и Матвей-Радуга. Ну и, конечно, давно известный на всю страну БОЧ рВФ 260602, который до сих пор вынужден обходиться без документов, потому что Чертановский ЗАГС Москвы наотрез отказался регистрировать подобное имя.


Именно ЗАГСы и выступили предложением как-то отрегулировать сферу именования граждан. Два года назад введения списка запрещенных имен потребовали в ЗАГСе Пермского края, где пытались зарегистрировать ребенка по имени Люцифер. Год назад законопроект уже был подготовлен. В нем запрещалась регистрация имени, цитирую: «содержащего цифровые обозначения, числительные, символы, ранги, должности, ненормативную лексику, представляющего собой различные аббревиатуры, нечитаемый и непроизносимый набор букв и не отвечающего требованиям, установленным действующим законодательством». Конец цитаты. И вот теперь сенатор Валентина Петренко внесла этот законопроект, а Комитет Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей его поддержал.


Создатели законопроекта пошли по наиболее мягкому пути — они описали набор формальных критериев, которым должно соответствовать имя. В Дании, например, существует просто список из 7 тысяч дозволенных имен. Существует такой список и в Португалии. А в Исландии если вы собираетесь назвать ребенка именем, которое не носит ни один житель страны, вам придется проходить специальную процедуру регистрации имени.


Разного рода ограничения на именования детей существуют в очень многих странах, и наш закон выглядит вполне либерально на фоне других. Даже в Германии строже — там по имени, например, сразу же должен быть ясен пол человека.


Но даже немецкий закон, не говоря уже о нашем, не способен защитить ребенка в от родительской глупости в полной мере. Самуил Маршак еще в середине прошлого века писал так, цитирую:


Удружить хотела мать

Дочке белокурой,

Вот и вздумала назвать

Дочку Диктатурой.


Хоть семья её звала

Сокращенно Дита,

На родителей была

Девушка сердита.


Не знаю, был ли сердит на родителей сам Самуил Яковлевича, но его знакомая и привычная всем нам фамилия на самом деле представляла собой аббревиатуру фразы «Наш учитель рабби Аарон Шмуэль Кайдановер», написанной на иврите. И новому закону бы не соответствовала. А вот имя Диктатура бы соответствовало.